В 2012 года Арбитражный суд Московской области признал компанию «Хоббит» банкротом, в отношении него было открыто конкурсное производство по упрощенной процедуре ликвидируемого должника (дело № А41-35945/2012). В третью очередь реестра кредиторов были включены требования банка «Славия» на 95 млн руб. как обеспеченные залогом имущества должника – части нежилого здания в Люберцах.

В 2015 году суд произвел замену залогового кредитора – на общество «Водолей».

Проведенные в 2013 году первичные и повторные торги по реализации залогового имущества признаны несостоявшимися в связи с тем, что на участие в них не было допущено ни одного участника.

В 2016 же году конкурсный управляющий объявил о публичных торгах по продаже спорного имущества, и оно ушло «с молотка» за 32,5 млн руб.

«Водолей» обратился в суд с тем, чтобы добиться признания торгов недействительными.

Первая инстанция удовлетворила требования заявителя – суд указал, что действовавшее в спорный период законодательство не препятствовало залоговому кредитору, сохранявшему приоритет перед иными кредиторами, оставить предмет залога за собой в ходе продажи этого имущества посредством публичного предложения.

При таком подходе интересы должника и иных конкурсных кредиторов не нарушаются, сроки реализации имущества должника как и иные процедуры банкротства не затягиваются, расходы на банкротство не увеличиваются, в то время как цена реализации имущества увеличивается более чем в два раза – 75,6 млн руб. против 32,4 млн руб.

А вот апелляция и суд округа заняли противоположную позицию.

Они указали, что не согласились с выводом суда первой инстанции о праве залогового кредитора оставить предмет залога за собой в ходе торгов посредством публичного предложения, поскольку такое право появилось у залогового кредитора только 29 января 2015 года с дополнением ст. 138 Закона о банкротстве пунктом 4.2, который к спорным правоотношениям неприменим, в том числе по аналогии.

Ранее действовавшее законодательство такого права залоговому кредитору не предоставляло, а позволяло последнему оставить предмет залога после признания повторных торгов несостоявшимися. В то же время общество «Водолей» этим правом не воспользовалось.

Тогда компания пожаловалась в Верховный суд.

Ее доводы сводятся к тому, что законодательство не ограничивало права залогового кредитора, действовавшего в том числе и в интересах должника и прочих конкурсных кредиторов, на оставление залогового имущества за собой на этапах торгов посредством публичного предложения. Также компания обратила внимание ВС на тот факт, что имущество было продано слишком дешево – этому способствовали нарушения на торгах.

Экономколлегия прислушалась к доводам «Водолея», отменила судебные акты апелляции и кассации и «засилила» решение АС Московской области.

Максим Вараксин

Источник: Pravo.ru

Новые вопросы

Вс разобрался с правом залогового кредитора на имущество — новости право.ру

В 2012 года Арбитражный суд Московской области признал компанию «Хоббит» банкротом, в отношении него было открыто конкурсное производство по упрощенной процедуре ликвидируемого должника (дело № А41-35945/2012).

В третью очередь реестра кредиторов были включены требования банка «Славия» на 95 млн руб. как обеспеченные залогом имущества должника – части нежилого здания в Люберцах.

В 2015 году суд произвел замену залогового кредитора – на общество «Водолей». 

Проведенные в 2013 году первичные и повторные торги по реализации залогового имущества признаны несостоявшимися в связи с тем, что на участие в них не было допущено ни одного участника. В 2016 же году конкурсный управляющий объявил о публичных торгах по продаже спорного имущества, и оно ушло «с молотка» за 32,5 млн руб. 

«Водолей» обратился в суд с тем, чтобы добиться признания торгов недействительными.

Первая инстанция удовлетворила требования заявителя – суд указал, что действовавшее в спорный период законодательство не препятствовало залоговому кредитору, сохранявшему приоритет перед иными кредиторами, оставить предмет залога за собой в ходе продажи этого имущества посредством публичного предложения.

При таком подходе интересы должника и иных конкурсных кредиторов не нарушаются, сроки реализации имущества должника как и иные процедуры банкротства не затягиваются, расходы на банкротство не увеличиваются, в то время как цена реализации имущества увеличивается более чем в два раза – 75,6 млн руб. против 32,4 млн руб.

А вот апелляция и суд округа заняли противоположную позицию.

Они указали, что не согласились с выводом суда первой инстанции о праве залогового кредитора оставить предмет залога за собой в ходе торгов посредством публичного предложения, поскольку такое право появилось у залогового кредитора только 29 января 2015 года с дополнением ст. 138 Закона о банкротстве пунктом 4.2, который к спорным правоотношениям неприменим, в том числе по аналогии. 

Ранее действовавшее законодательство такого права залоговому кредитору не предоставляло, а позволяло последнему оставить предмет залога после признания повторных торгов несостоявшимися. В то же время общество «Водолей» этим правом не воспользовалось.

Тогда компания пожаловалась в Верховный суд.

Ее доводы сводятся к тому, что законодательство не ограничивало права залогового кредитора, действовавшего в том числе и в интересах должника и прочих конкурсных кредиторов, на оставление залогового имущества за собой на этапах торгов посредством публичного предложения. Также компания обратила внимание ВС на тот факт, что имущество было продано слишком дешево – этому способствовали нарушения на торгах. 

Экономколлегия прислушалась к доводам «Водолея», отменила судебные акты апелляции и кассации и «засилила» решение АС Московской области.

• Банкротство
• Экономколлегия ВС
• Верховный суд РФ

Вс разъяснил, когда требования залогового кредитора подлежат удовлетворению из необремененного имущества

Верховный Суд РФ вынес Определение № 310-ЭС18-17700 (2), в котором разъяснил, могут ли требования кредиторов третьей очереди быть удовлетворены ранее требований залогового кредитора при реализации незалогового имущества.

В отношении ООО «Смолкабель» была введена Процедура банкротства. В связи с этим АО «Газпромбанк» выступило кредитором третьей очереди. Требование банка, обеспеченное залогом имущества должника, превысило 635 млн руб. Общая сумма требований кредиторов третьей очереди составила более 887 млн руб.

В 2016–2017 гг. в конкурсную массу поступили денежные средства в сумме свыше 40 млн руб., которые были распределены конкурсным управляющим только между незалоговыми кредиторами. В частности, в пользу одного из них было перечислено более 30 млн руб.

Посчитав, что такой подход к распределению средств нарушает принцип пропорциональности, банк обратился в Арбитражный суд Смоленской области. Отказывая в удовлетворении требований, суд сослался на положения ст. 60, 20.

3, 129, 134, 138, 142 Закона о банкротстве и указал, что арбитражный управляющий исполнял свои обязанности в соответствии с действующим законодательством, которое не предусматривает возможность начала проведения расчетов с кредиторами третьей очереди после завершения расчетов с залоговыми кредиторами.

Суд отметил, что у должника имеется как заложенное в пользу банка, так и иное необремененное имущество, которое до настоящего времени не реализовано. Таким образом, банк не лишен возможности получить удовлетворение своих требований от средств, вырученных при реализации данного имущества. В этой связи суд пришел к выводу, что доводы о нарушении прав банка носят предположительный характер.

С решением первой инстанции согласились апелляция и кассация. Банк обратился в Верховный Суд.

Рассмотрев материалы дела, ВС отметил, что согласно п. 4 ст. 20.3 Закона о банкротстве при проведении процедур, применяемых в деле о банкротстве, арбитражный управляющий обязан действовать добросовестно и разумно в интересах должника, кредиторов и общества.

«Учитывая существование объективно обусловленной повышенной конфликтности между заинтересованными лицами в отношениях, связанных с институтом банкротства, возложение на арбитражного управляющего соответствующей обязанности в числе прочего означает, что он как профессиональный антикризисный менеджер в ситуации неопределенности правового регулирования должен действовать исходя из баланса объективно противопоставленных интересов вовлеченных в процесс несостоятельности лиц с учетом заложенных в действующих нормах права ценностных ориентиров, предопределяющих цели законодательного регулирования», – отметил он.

В определении также указано, что по смыслу п. 7.1 ст. 16 и п. 5 ст. 18.

1 Закона о банкротстве не удовлетворенные за счет стоимости предмета залога требования конкурсного кредитора по обязательствам, которые были обеспечены залогом имущества должника, удовлетворяются в составе требований кредиторов третьей очереди.

Таким образом, если стоимость залогового имущества окажется недостаточной, залоговый кредитор занимает место рядового кредитора третьей очереди и имеет право претендовать на удовлетворение своих требований из общей массы необремененного имущества.

«Поэтому если до реализации залогового имущества имеются основания полагать, что стоимости такого имущества будет недостаточно для покрытия требования залогового кредитора, арбитражный управляющий имеет реальную возможность заранее осознать (должен знать), что появится необходимость направить денежные средства, не связанные с продажей предмета залога, на удовлетворение требований залогодержателя», – отметил ВС.

Предполагается, указал он, что цена имущества на торгах определяется исходя из объективно действующих рыночных законов, на основе спроса и предложения, в силу чего она не может быть спрогнозирована с высокой степенью точности.

Поэтому, указывая на предположительный характер доводов банка о недостаточности стоимости заложенного имущества для удовлетворения его требований, суды не учли, что их вывод об обратном также основан на предположении. Решающее значение при выяснении вопроса о том, действовал ли управляющий добросовестно, имеет степень убедительности того или иного предположения, т.е.

имелись ли у управляющего разумные основания предполагать, что залогового имущества достаточно либо недостаточно для погашения требований залогового кредитора.

Суд отметил, что, обращаясь с жалобой, банк указывал, что включенное в конкурсную массу имущество должника оценивается в 593 млн руб., из которых залогового – на 391 млн руб., в связи с чем, по мнению кредитора, стоимости имущества должника априори недостаточно для покрытия долгов перед ним в полном объеме.

Возражая против доводов банка, арбитражный управляющий не приводил конкретных аргументов, опровергающих позицию кредитора о недостаточности стоимости имущества для покрытия его требований. Поддерживая позицию управляющего, суды также не привели соответствующие мотивы.

«В связи с этим следовало исходить из того, что денежные средства, поступившие в конкурсную массу не в результате продажи предмета залога, потребуются для удовлетворения требований банка», – посчитал Суд.

Он указал, что, разрешая вопрос о том, следует ли направлять такие денежные средства до или после реализации предмета залога, необходимо учитывать, что исчисление доли залогового кредитора от всех его требований (до продажи заложенного имущества) являлось бы неправильным.

В таком случае в подсчете при вычислении пропорции участвовали бы те требования, которые впоследствии погашены за счет предмета залога.

Поэтому, отметил ВС, в подобной ситуации оправданным является направление денежных средств, не связанных с реализацией предмета залога, на удовлетворение требований залогового кредитора после продажи заложенного имущества и распределения выручки по правилам ст. 138 Закона о банкротстве.

От оставшихся непогашенными требований залогового кредитора подлежит расчету пропорция при распределении выручки от продажи незаложенного имущества. При этом до момента продажи предмета залога средства, поступившие в конкурсную массу не в связи с реализацией заложенного имущества, подлежат резервированию применительно к правилам п. 6 ст. 142 Закона о банкротстве.

Таким образом, погасив после поступления в массу средств, не связанных с продажей предмета залога, требования кредиторов третьей очереди, за исключением банка, арбитражный управляющий фактически нарушил закрепленные в п. 2 и 3 ст. 142 Закона о банкротстве принципы очередности и пропорциональности удовлетворения требований кредиторов, что указывает на правомерность предъявленной жалобы, указал Суд.

В итоге Верховный Суд отменил решения нижестоящих инстанция и признал действия (бездействие) конкурсного управляющего незаконными.

В комментарии «АГ» адвокат АК «Аснис и партнеры» Кира Корума указала, что еще в 2014 г. Высший Арбитражный Суд РФ в Определении от 14 июля 2014 г.

№ ВАС-9116/14 изложил правовую позицию, согласно которой требование кредитора, обеспеченное залогом имущества должника, может быть удовлетворено за счет средств, полученных как от продажи заложенного имущества, так и другого имущества должника и в том случае, когда реализация такого имущества производится до реализации предмета залога.

Эксперт отметила, что ситуации, когда имущество должника, не являющееся предметом залога, реализуется ранее залогового имущества, нередки, в связи с чем на практике возникают вопросы и споры между кредиторами по поводу распределения денежных средств от реализации. Адвокат указала, что кредиторы третьей очереди пытаются получить максимальное удовлетворение своих требований, в связи с чем могут противостоять залоговым кредиторам, полагая, что интересы последних и так защищены.

«Иногда это удается, и конкурсный управляющий занимает аналогичную позицию, которая поддерживается судами, – отметила Кира Корума.

– Согласно этой позиции требования залогового кредитора изначально подлежат удовлетворению только за счет средств, вырученных от продажи заложенного имущества, и лишь в случае их недостаточности удовлетворяются в общем порядке.

До утраты кредитором статуса залогового он не может претендовать на погашение своих требований за счет денежных средств, полученных от реализации незалогового имущества». Однако, добавила адвокат, данную позицию нельзя назвать правильной.

Согласно определению ВС, пояснила она, у залоговых кредиторов есть возможность получить удовлетворение непогашенных требований при распределении между кредиторами третьей очереди средств от продажи незаложенного имущества. Так, должна быть установлена пропорциональность.

Кроме того, до продажи предмета залога средства, поступившие в конкурсную массу не в связи с реализацией заложенного имущества, должны быть зарезервированы по правилам п. 6 ст. 142 Закона о банкротстве, а сами средства могут быть распределены после реализации предмета залога.

Юрист, советник ООО «Рыбалкин, Горцунян и Партнеры» Александр Лазарев отметил, что предлагаемый ВС подход представляется разумным инструментом баланса интересов залоговых и необеспеченных кредиторов.

Эксперт указал, что правовую позицию Суда можно считать развитием подхода, высказанного ВАС в Определении № ВАС-9116/14 и допускавшего распределение выручки между кредиторами еще до реализации заложенного имущества.

«Новый подход выглядит эффективнее, так как препятствует превышению доли выручки уже в пользу залогового кредитора», – подчеркнул он.

• При этом, указал Александр Лазарев, несмотря на наличие позиции ВАС, нижестоящие суды по-прежнему допускают распределение выручки без резервирования средств для погашения требований залогового кредитора, хотя само по себе наличие залога гарантий их удовлетворения не предоставляет.
• Юрист отметил, что поскольку единая практика на основе определения ВАС так и не сформировалась, вероятно, определение ВС в отсутствие разъяснений на уровне Президиума Суда тоже самостоятельно ее не сформирует.
• Руководитель практики банкротства АБ «Плешаков, Ушкалов и партнеры» Анна Маджар отметила, что фактически ВС разъяснил механизм распределения денежных средств, поступающих в конкурсную массу.
• Она указала, что данным документом Верховный Суд продолжил курс на ужесточение ответственности арбитражных управляющих и более пристальный контроль за соблюдением ими положений Закона о банкротстве: «Можно отметить, что указанный курс уже находит подтверждение и в практике нижестоящих судов».

Эксперт добавила, что позиция ВС направлена на защиту залогового кредитора.

«На мой взгляд такая позиция является оправданной, поскольку, несмотря на особый статус залогового кредитора в делах о банкротстве по сравнению с иными кредиторами, факт наличия имущества, из которого залоговый кредитор может потенциально удовлетворить свои требования к должнику, еще не означает реальное удовлетворение указанных требований», – резюмировала она.

Как изменится арбитражная практика после определения ВС РФ по делу «Электрощита»

Верховный Суд РФ 8 апреля 2021 года принял определение, которое в совокупности с ранее принятыми судебными актами может существенно повлиять на законные интересы залоговых кредиторов в банкротных делах.

Залоговые кредиторы (в частности, банки) задались важным вопросом: смогут ли эти определения ВС РФ коренным образом изменить арбитражную практику и повлечь за собой подачу заявлений о возврате в конкурсную массу денежных средств, вырученных от реализации предмета залога.

С чего все началось

Решением Арбитражного суда г. Москвы от 31.05.2016 по делу № А40-48943/15 ОАО «Московский завод «Электрощит» (далее также — должник, ОАО «Электрощит») признано несостоятельным (банкротом), в отношении него открыто конкурсное производство. Конкурсным управляющим был утвержден Веснин Евгений Васильевич (далее — конкурсный управляющий).

Основным кредитором ОАО «Электрощит» было общество «Риал Эстейт Менеджмент», являющееся залоговым кредитором по кредитному обязательству. Как следует из материалов дела и судебных актов, недвижимое имущество должника, находящееся в залоге у «Риал Эстейт Менеджмент», было реализовано.

Однако между конкурсным управляющим и ФНС возникли разногласия по поводу распределения денежных средств, вырученных от реализации предмета залога. Конкурсный управляющий обратился в Арбитражный суд г. Москвы с заявлением о разрешении данных разногласий.

ФНС в своем уведомлении конкурсному управляющему и далее в судебном заседании указывала, что у должника есть неисполненные текущие обязательства по уплате налогов на недвижимое имущество. А поскольку само недвижимое имущество было реализовано в качестве предмета залога, часть вырученных денежных средств должна пойти на погашение текущих налоговых обязательств.

Конкурсный управляющий не согласился с доводами ФНС РФ и сослался на ст.

 138 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве), которая не предусматривает специальных правил по удовлетворению налоговых требований в отношении реализованного предмета залога.

Так, основываясь на п. 2 и 6 ст.

 138 Закона о банкротстве, конкурсный управляющий считал правомерным следующее распределение денежных средств:

• в первоочередном порядке из вырученной от реализации предмета залога суммы гасятся расходы на проведение торгов по реализации залогового имущества должника (без учета налога на имущество и земельного налога);
• из оставшихся денежных средств 95% направляется на удовлетворение требований залогового кредитора — «Риал Эстейт Менеджмент» (согласно материалам дела, должник не имел кредиторов первой и второй очередей, поэтому на удовлетворение требований залогового кредитора должно быть направлено не 80, а 95% вырученных денежных средств);
• после этого погашаются Судебные расходы по делу о банкротстве.

Однако представители ФНС РФ подчеркивали, что обязательные платежи (Налог на имущество и земельный налог), являющиеся текущими обязательствами должника, неразрывно связаны с предметом залога, поэтому они должны погашаться приоритетно как платежи, связанные с обеспечением сохранности и ценности предмета залога.

Нижестоящие суды встали на сторону конкурсного управляющего.

Примеры — определение Арбитражного суда г. Москвы от 10.02.2020 по делу № А40-48943/2015, постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 11.06.2020 по делу № А40-48943/2015 и постановление Арбитражного суда Московского округа от 01.09.2020 по делу № А40-48943/2015.

Но ВС РФ в своем определении № 305-ЭС20-20287 от 08.04.2021 занял иную позицию, удовлетворил кассационную жалобу ФНС РФ и указал следующее.

Исходя из системной взаимосвязи ст. 134 и 138 Закона о банкротстве, устанавливающих определенную очередность удовлетворения требований кредиторов (в том числе залоговых), и учитывая телеологическое толкование п.

 2 и 6 ст.

 138 Закона о банкротстве, налоги на имущество и земельный налог, начисленные на залоговое имущество за время банкротных процедур, действительно относятся к расходам на обеспечение сохранности залогового имущества.

Соответственно, текущие обязательные платежи после реализации предмета залога должны погашаться в первоочередном порядке, перед погашением требований залогового кредитора и кредиторов первой и второй очередей.

Такой подход призван соблюсти баланс интересов лиц, участвующих в деле о банкротстве и исключить злоупотребления со стороны залогового кредитора (в противном случае текущие обязательные платежи будут выплачиваться за счет конкурсной массы, а это нарушит интересы незалоговых кредиторов).

Первые последствия

Профессиональное сообщество по-разному отнеслось к решению Верховного Суда.

Часть экспертов одобрительно отзывалась о выводах ВС РФ, указывая на повышение правовой определенности в вопросе распределения денежных средств от реализации залогового имущества и отмечая правильное направление судебного толкования.

Другие аналитики с опаской отнеслись к позиции высшего судебного органа, отметив возможную асимметрию в правах и интересах уполномоченных органов и остальных кредиторов (особенно залоговых), а также нежелательность наделения ФНС РФ дополнительными гарантиями и преференциями в делах о банкротстве.

Так или иначе, перед залоговыми кредиторами возникла достаточно острая проблема. Определение ВС РФ № 305-ЭС20-20287 вместе с принятым ранее определением от 03.09.2020 № 305-ЭС20-10152 по делу № А40-46117/2019 (дело ООО «Группа Техмаш»), в котором решался вопрос об уплате НДС, начисленного на предмет залога, постепенно задает единый вектор разрешения споров этой категории.

Налицо нарастающее противостояние двух наиболее влиятельных групп кредиторов в делах о банкротстве: государства в лице ФНС РФ и банков-залогодержателей.

При этом, судя по упомянутым определениям ВС РФ, приоритет отдается интересам ФНС РФ и бюджету.

Замечу, что ранее судебная практика не исходила из того, что текущие налоги подлежат распределению по правилам п. 6 ст. 138 Закона о банкротстве.

Кроме того, все актуальнее становится глобальный вопрос о политико-правовой целесообразности начисления текущих налогов в процедуре банкротства. Однако эта тема требует отдельного обсуждения.

Толкование нормы

На мой взгляд, телеологическое толкование, предложенное ВС РФ, нельзя признать единственно верным. Пункт 6 ст.

 138 Закона о банкротстве гласит: расходы на обеспечение сохранности предмета залога и реализацию его на торгах покрываются за счет средств, поступивших от реализации предмета залога, до расходования этих средств на погашение требований залогового кредитора и кредиторов первой и второй очередей.

Ключевым фрагментом данной нормы являются словосочетания «обеспечение сохранности предмета залога» и «реализация его на торгах». Относятся ли налог на имущество и земельный налог к способам или средствам обеспечения сохранности заложенного имущества или проведения торгов? Вряд ли можно ответить на этот вопрос положительно.

Между тем судебная практика располагает примерами, которые демонстрируют более логичный подход к определению расходов на сохранность предмета залога и проведение торгов.

Так, оплату услуг частной охранной организации, оплату комиссии, начисленной банком за возврат сумм задатка проигравшим участникам торгов, погашение текущей задолженности по оплате тепловой энергии и расходы на заработную плату сотрудникам должника, участвующим в обеспечении сохранности и функционирования залогового имущества, обоснованно можно отнести к расходам, предусмотренным п. 6 ст. 138 Закона о банкротстве. В приведенных примерах расходы действительно связаны с обеспечением сохранности залогового имущества или с обеспечением возможности проведения торгов либо с поддержанием его работоспособности.

Думаю, что налог на имущество и земельный налог, хоть они и непосредственно связаны с самим предметом залога, не должны рассматриваться как «жизненно необходимые» для его сохранности и реализации.

В рассмотренном деле ОАО «Электрощит» целесообразнее было бы применить телеологическую редукцию, ограничив толкование нормы п. 6 ст. 138 Закона о банкротстве согласно ее целевому назначению.

Но в результате мы получили противоположную ситуацию, и теперь к НДС на предмет залога добавились также налог на имущество и земельный налог.

Возможно, в судебной практике ближайших лет все обязательные платежи (а с какой-то вероятностью и любые платежи, так или иначе связанные с предметом залога) будут признаны расходами на обеспечение сохранности предмета залога и проведение торгов. Не уверен, что это абсолютно правильное решение во всех ситуациях.

Некоторые эксперты отмечают, что решение ВС РФ, напротив, устанавливает удобное генеральное правило о всевозможных издержках и способствует справедливому разрешению спорных вопросов.

Но, на мой взгляд, допуская «внеочередное» удовлетворение требований ФНС РФ, мы тем самым ограничиваем права и интересы залоговых и ординарных кредиторов.

Приоритетность в деле о банкротстве должны иметь те платежи, которые способствуют наполнению конкурсной массы.

Движение вспять

Для того чтобы залоговые кредиторы (банки) могли защитить свои интересы, им необходимо проанализировать возможные варианты подачи требований о возврате распределенных денежных средств в конкурсную массу.

Данный вопрос имеет не только теоретический, но и вполне практический характер — решение зависит и от сроков исковой давности, и от предмета и основания иска (заявления), и от конкретных процессуальных алгоритмов.

В деле о банкротстве существует три основных способа вернуть имущество должника в конкурсную массу.

Во-первых, это истребование вещи из чужого незаконного владения (виндикация), во-вторых, признание сделки недействительной по общегражданским (§ 2 гл. 9 ГК РФ) или банкротным (гл. III.1.

Закона о банкротстве) основаниям с применением реституции; в-третьих, требование о возврате неосновательного обогащения.

Сразу отметим, что, так как в соответствии со ст. 138 Закона о банкротстве все операции по распределению денежных средств, вырученных от реализации предмета залога, проводятся конкурсным управляющим с помощью специального банковского счета должника (то есть с использованием безналичных денежных средств), виндикация этого имущества невозможна.

Что касается оспаривания сделок, то, по мнению экспертов, этот вариант является основным способом вернуть имущество в конкурсную массу в ходе дела о банкротстве. При этом стоит признать, что признание сделки недействительной и применение реституции в отношении денежных средств, перечисленных залоговому кредитору по результатам торгов, вряд ли возможны.

Во-первых, это связано с тем, что перечисление денежных средств не является сделкой в классическом понимании гражданского законодательства.

Во-вторых, сложно подобрать общегражданские или специальные банкротные составы недействительности данного перевода денежных средств (даже если признавать сделку недействительной в касающейся вопроса части).

Наконец (хоть и с некоторыми оговорками), подлежащая применению реституция не будет носить встречного характера, что также противоречит существу законодательного регулирования последствий недействительности сделок.

Таким образом, наиболее эффективным способом вернуть денежные средства в конкурсную массу с последующим перераспределением становится Иск о неосновательном обогащении.

Если перечисление конкурсным управляющим денежных средств, вырученных от реализации предмета залога, — это некий юридический факт, отличный от сделки и договора, то положения о неосновательном обогащении к нему применимы в полной мере.

В таком случае заинтересованное лицо (например, ФНС РФ, конкурсный управляющий) будет направлять иск к залоговому кредитору о возврате неосновательного обогащения из-за: а) факта незаконного приобретения денежных средств залоговым кредитором; б) отсутствия у залогового кредитора права на получения денежных средств в таком размере; в) отсутствия у конкурсного управляющего правомочия на перечисление денежных средств в таком размере. Истцу необходимо будет доказать перечисленные обстоятельства. Срок исковой давности равен трем годам с момента, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права (ст. 196 и 200 ГК РФ).

Еще один специальный способ возврата в конкурсную массу денежных средств, вырученных от реализации залогового имущества, — это направление в арбитражный суд заявления о разрешении разногласий (ст. 60 Закона о банкротстве).

Данный способ представляется наиболее эффективным с процессуальной точки зрения, однако в материально-правовом аспекте сторонам придется доказывать, по сути, то же самое наличие или отсутствие неосновательного обогащения.

Поэтому залоговый кредитор для защиты своих прав и интересов может принять на вооружение аргументацию, приведенную выше.

При этом сам субинститут заявлений о разрешении разногласий с точки зрения законодательного регулирования оставляет желать лучшего13.

Складывается ситуация, в которой залоговый кредитор не привлекается к участию в рассмотрении заявления либо заявление рассматривается в отсутствие залогового кредитора, но на него распространяется действие Определения суда.

Соответственно залоговый кредитор оказывается неспособным представить свои доводы по существу разногласий. Я считаю, что в таких случаях должно помочь обжалование Определения суда, рассмотревшего заявление о разногласиях.

Каковы же перспективы?

Логично предположить, что рассмотренное определение по делу «Электрощита» повлечет за собой инициирование уполномоченными органами и арбитражными управляющими разбирательств по возврату распределенных денежных средств в конкурсную массу. Думаю, что также могут быть поданы заявления о пересмотре судебных актов из-за новых или вновь открывшихся обстоятельств. В связи с этим разберем основные процессуальные вопросы.

По смыслу ст. 311 АПК РФ Определение судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ по делу «Электрощита» не является вновь открывшимся или новым обстоятельством и не потребует пересмотра уже вступивших в силу судебных актов в деле о банкротстве.

Кроме того, включение данного определения в обзор судебной практики также не будет основанием для пересмотра судебных актов по новым обстоятельствам (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 17 октября 2017 года № 24-П.).

Поэтому на текущем этапе уполномоченным органам придется подавать заявления по общим правилам искового производства либо, как было описано в предыдущем разделе, направлять заявления о разрешении разногласий.

Соответственно и конкурсные управляющие, и залоговые кредиторы смогут полноценно обосновать свою позицию и возразить на доводы уполномоченных органов, используя приведенную в предыдущих разделах аргументацию. Разрешение спора, на мой взгляд, будет, как и прежде, зависеть от дискреции судей.

Однако если определение будет включено в обзор судебной практики ВС РФ, то судьям придется считаться с позицией ВС РФ, сформулированной в деле «Электрощита» (Постановление Пленума ВС РФ от 30 июня 2020 года № 12 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде апелляционной инстанции»).

В таком случае возможности для доказательственного маневра у залоговых кредиторов практически не останется.

В заключение хочу констатировать, что складывающаяся практика ВС РФ, с одной стороны, приводит к унификации правоприменения в делах о реализации предмета залога в банкротстве, а с другой стороны, создает некое ущемление прав залоговых кредиторов.

На сегодняшний день остается возможность «отбиться» от требований о возврате денежных средств, распределенных после реализации предмета залога, в конкурсную массу.

Вместе с тем существуют обоснованные опасения, что в обозримом будущем эта возможность будет заблокирована.

Что касается рекомендаций банкам и другим залоговым кредиторам, то помимо всего прочего можно посоветовать стараться максимально быстро реализовывать залоговое имущество во избежание начисления обязательных платежей. Впрочем, в любом случае четко сформулированная правовая позиция и весомые аргументы лучше любого совета смогут привести к положительному результату.

Гость, для Вас есть резерв в группе на новом курсе Мы выяснили, что тяжелее всего бухгалтерам дается финанализ и планирование бюджета. Учли это и вложили в новый курс повышения квалификации «Антикризисный управленческий учет и бюджетирование».

Старт 1 апреля. Разберем пошагово управленку и бюджетирование с нуля до внедрения в 1С.

Комментарий Магомеда Газдиева для Интерфакса | Правовое бюро «Олевинский, Буюкян и партнеры»

Верховный суд (ВС) РФ решит, может ли залоговый кредитор рассчитывать на пропорциональное удовлетворение своих требований до продажи предмета залога.

Этот вопрос судебная коллегия по экономическим спорам (СКЭС) ВС РФ рассмотрит 8 июля на примере жалобы Газпромбанка в деле о банкротстве ООО «Смолкабель», свидетельствуют данные картотеки арбитражных дел.

Газпромбанк является крупнейшим кредитором «Смолкабеля» (690,46 млн рублей из 888 млн рублей на момент возникновения конфликта).

Требования банка на 635 млн рублей обеспечены залогом 316 тонн медной катанки, которая оценена в 391 млн рублей, тогда как все имущество — в 593 млн рублей. Согласно данным Единого федерального реестра сведений о банкротстве («Федресурс», bankrot.fedresurs.

ru), катанка до сих пор не продана — желающих участвовать в торгах не нашлось. По закону 80% из полученных от продажи заложенного имущества средств достаются залоговому кредитору.

Часть имущества «Смолкабеля» между тем сдается в аренду, и распределение платежей от нее стало причиной конфликта между Газпромбанком и конкурсным управляющим Владиславом Нуриевым.

Банк считал, что вправе наравне с другими кредиторами третьей очереди рассчитывать на пропорциональное возвращение долга из поступающих средств. Нуриев же рассудил иначе и распределил поступившие от аренды 40,25 млн рублей между другими кредиторами третьей очереди.

Больше всего — 30,4 млн рублей досталось ООО «Мурметалл», которое, по мнению банка, незаконно получило преимущество.

Суды трех инстанций отказались удовлетворять жалобу банка на действия конкурсного управляющего.

Свои выводы они обосновывали ссылкой на незавершенность процедуры конкурсного производства: у «Смолкабеля» осталось нереализованное имущество, в том числе и не залоговое, и банк может вернуть свои средства.

Кроме того, суды отметили, что закон о несостоятельности не устанавливает, что расчеты с кредиторами третьей очереди должны начаться после завершения расчетов с залоговыми кредиторами.

Газпромбанк пожаловался в ВС РФ. Имущества «Смолкабеля» было «априори недостаточно для покрытия долгов перед банком в полном объеме», приводится его позиция в материалах дела. В результате, по мнению банка, он оказался в худшем положении, чем другие кредиторы.

Суды ошиблись, решив, что залоговый кредитор получает право на пропорциональное удовлетворение своих требований только после проведения торгов, отметил также банк.

«В данном случае арбитражный управляющий должен был зарезервировать поступившие в [конкурсную] массу денежные средства до реализации как предмета залога, так и необремененного имущества, чего ответчиком сделано не было», — указал банк.

Эти доводы судья ВС РФ Ирина Букина сочла достаточными, чтобы передать спор на рассмотрение СКЭС ВС РФ.

Эксперты уверены, что решение будет в пользу Газпромбанка.

«Ключевая идея законодательства о банкротстве — обеспечение равенства всех кредиторов одного ранга: их требования должны удовлетворяться пропорционально», — сказал «Интерфаксу» советник «Бартолиус» Сергей Будылин.

В этом споре, по его мнению, управляющий и нижестоящие суды явно нарушили принцип пропорционального удовлетворения требований кредиторов.

«Раздача средств должника некоторым, но не всем кредиторам одного ранга влечет очевидный риск того, что по итогам конкурса требования будут удовлетворены непропорционально», — отметил Будылин.

Залоговый кредитор не может быть поражен в правах на удовлетворение своих требований в сравнении с требованиями иных кредиторов той же очереди, согласен партнер правового бюро «Олевинский, Буюкян и партнеры» Магомед Газдиев.

«Расчеты с кредиторами обычно начинаются именно с удовлетворения требований залогодержателя.

Это обусловлено не законом и уж, конечно, не судебной практикой, это естественное следствие самого факта наличия залога — имущества, которое лучше прочего защищено от рисков его утраты должником вследствие хищения, естественной убыли или недобросовестных действий менеджмента компании в преддверии банкротства. Такое имущество проще найти, проще оценить и, чаще всего, проще реализовать», — сказал «Интерфаксу» М.Газдиев.

Федресурс

Использованы материалы Новостной ленты «Интерфакс»

Обзор судебной практики применения норм о залоге в делах о несостоятельности (банкротстве)

(с изменениями, утвержденными постановлением Президиума Арбитражного суда Дальневосточного округа от 22.10.2018 № 20)

 (Окончание. Начало в № 6. 2019)

         3. Добросовестное поведение залогодержателя по договору ипотеки влечет отказ в применении к такому договору статьи 10 ГК РФ и сохранение обременения ипотекой имущества, возвращаемого в конкурсную массу должника в порядке реституции (в связи с признанием недействительным договора о его отчуждении).

         В рамках дела о несостоятельности (банкротстве) должника конкурсный управляющий обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительными сделок должника: договора по отчуждению должником недвижимости обществу с ограниченной ответственностью (на основании пунктов 1, 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве); договора ипотеки, заключенного между обществом с ограниченной ответственностью и банком в счет обеспечения кредита, выданного банком обществу с ограниченной ответственностью на покупку соответствующей недвижимости (на основании статей 10, 168 ГК РФ).

         Арбитражный Суд первой инстанции отказал в признании сделок недействительными; требование относительно договора ипотеки отклонено по мотиву отсутствия со стороны банка признаков злоупотребления правом.

         Апелляционная коллегия отменила Определение суда первой инстанции и приняла противоположный судебный акт о признании двух сделок недействительными.

Вывод о недействительности договора ипотеки мотивирован тем, что на момент предоставления ипотеки банк, являвшийся одновременно займодавцем как для продавца (должника), так и для покупателя (залогодателя) по оспариваемому договору купли-продажи, фактически располагал сведениями о том, что предоставленное в Залог недвижимое имущество (здание и земельный участок) ранее являлось значительным ликвидным активом неплатежеспособного должника, приносившим постоянный доход, который за полтора месяца до заключения договора ипотеки отчужден в пользу заинтересованного по отношению к должнику лица по заниженной цене. Между тем банк осознанно пошел на кредитование спорной сделки, имея целью получить удовлетворение требований по кредитным обязательствам должника (за счет полученных по договору купли-продажи средств Продавец погасил остаток неисполненных заемных обязательств перед банком) предпочтительно перед иными кредиторами, а также удовлетворить материальный интерес по отношению к обществу с ограниченной ответственностью независимо от его платежеспособности.

         Суд кассационной инстанции не согласился с позицией апелляционного суда в части, касающейся разрешения спора о договоре ипотеки, указав следующее.

         В рамках обособленного спора обеспечительная сделка – Договор ипотеки – проверена на наличие признаков недобросовестности залогодателя и залогодержателя.

         Для признания сделки недействительной на основании статей 10 и 168 ГК РФ необходимо установить признаки злоупотребления правом не только со стороны залогодателя, но и со стороны залогодержателя.

Исходя из закрепленной статьей 10 ГК РФ презумпции добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений и установленного процессуальным законодательством общего принципа доказывания, лицо, от которого требуются упомянутые качества при осуществлении права, признается действующим разумно и добросовестно, пока не доказано обратное.

         Согласно правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, отраженной в определении от 15.06.

2016 № 308-ЭС16-1475, о злоупотреблении правом со стороны кредитной организации при заключении обеспечительных сделок могло бы свидетельствовать, например, совершение банком названных сделок не в соответствии с их обычным предназначением (не для создания дополнительных гарантий реального погашения долговых обязательств), а в других целях, таких как: участие банка в операциях по неправомерному выводу активов; получение банком безосновательного контроля над ходом дела о несостоятельности; реализация договоренностей между банком и поручителем (залогодателем), направленных на причинение вреда иным кредиторам, лишение их части того, на что они справедливо рассчитывали (в том числе, не имеющее разумного экономического обоснования принятие новых обеспечительных обязательств по уже просроченным основным обязательствам в объеме, превышающем совокупные активы поручителя (залогодателя), при наличии у последнего неисполненных обязательств перед собственными кредиторами).

         Однако в рассмотренном случае обстоятельства, подобные перечисленным и свидетельствующим о заключении банком оспариваемого договора ипотеки не в целях гарантировать возврат заемных денежных средств, не установлены.

         Заключение договоров залога и поручительства в обеспечение исполнения заемщиками принятых на себя кредитных обязательств является широко распространенным в банковской деятельности способом обеспечения исполнения обязательств.

         Кредитование юридических и физических лиц относится к банковским операциям, характеризующимся относительно высокой степенью риска.

Поскольку возврат полученных денежных средств предполагается значительно позднее даты их предоставления, финансовая состоятельность заемщика и наличие у него в собственности на момент заключения кредитного договора имущества, достаточного для возврата долга и уплаты процентов, не гарантирует надлежащего исполнения заемщиком в будущем принятых на себя обязательств. Тем самым заключение обеспечительных сделок направлено на защиту интересов кредитной организации, рискующей привлеченными денежными средствами.

         В данном случае имела место реструктуризация кредитной задолженности перед банком в виде фактического перевода кредитного обязательства должника на общество с ограниченной ответственностью через цепочку взаимосвязанных сделок (должник получил от банка Кредит и заложил спорное имущество; общество с ограниченной ответственностью получило от банка кредит, а затем с согласия банка как залогодержателя купило спорное имущество у должника, расплатившись с ним кредитными средствами, полученными у банка; должник досрочно погасил кредит из средств, полученных от продажи имущества; общество с ограниченной ответственностью заложило банку купленное у должника имущество в целях обеспечения уже своих кредитных обязательств).

         Согласие на продажу заложенного имущества и принятие в последующем данного имущества в залог от общества с ограниченной ответственностью не привели к получению банком неоправданной материальной выгоды, поскольку в результате указанных действий для банка изменился только заемщик по кредитному обязательству при том, что его имущественная сфера каких-либо значительных изменений не претерпела. При таких обстоятельствах банк не может быть признан недобросовестным.

         Вышеизложенные выводы послужили основанием для отмены постановления апелляционного суда в части признания договора ипотеки недействительным с оставлением в этой части в силе определения суда первой инстанции об отклонении заявления.

         Постановление от 02.05.2017 № Ф03-913/2017 по делу № А51-4827/2015 Арбитражного суда Приморского края

         4. При оценке сделки, оспариваемой по правилам главы III.1 Закона о банкротстве, необходимо учитывать особенности, связанные с участием в этой сделке залогового кредитора. Признание такой сделки недействительной не должно влечь ухудшения положения залогового кредитора в той части, в которой обязательство прекращено без признаков предпочтения.

         В деле о банкротстве общества его конкурсный кредитор – банк обратился с заявлением об оспаривании на основании статьи 61.3 Закона о банкротстве сделки должника по списанию денежных средств со счета должника с перечислением их на расчетный счет колхоза, также являющегося конкурсным кредитором должника. Списание имело место в ходе процедуры наблюдения.

         Заявленное требование отклонено судами по следующим основаниям.

         Судами установлено, что спорное списание денежных средств было обусловлено распределением денежных средств, поступивших на счет должника от продажи его имущества, обремененного залогом в обеспечение обязательств должника перед колхозом.

Реализация залогового имущества согласована временным управляющим и залоговым кредитором – колхозом, вызвана необходимостью сохранить имущество, не допустить снижения его стоимости и выплатить заработную плату работникам должника из вырученных средств.

Споры относительно законности сделки купли-продажи имущества, в том числе в части цены, отсутствуют.

         При этом реализация залогового имущества по максимально высокой цене отвечает интересам, в первую очередь, залогового кредитора, к правомочиям которого отнесено, в частности, определение начальной продажной цены предмета залога (пункт 4 статьи 138 Закона о банкротстве).

         Поскольку в результате спорного перечисления погашены требования залогового кредитора из средств, полученных от реализации обеспечивающего эти требования имущества должника, то применению подлежали положения статьи 334 ГК РФ, статьи 138 Закона о банкротстве и разъяснения пункта 29.3 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.

2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)».

Согласно приведенным нормам права и разъяснениям кредитор по обеспеченному залогом обязательству имеет преимущество при удовлетворении своих требований по отношению к другим кредиторам в деле о несостоятельности; признак предпочтения при удовлетворении обеспеченных залогом требований за счет заложенного имущества может иметь место при условии, если на погашение требований кредитора по обеспеченному обязательству направлено более 70% (по кредитному договору более 80%) от стоимости предмета залога и (или) за счет этих средств погашались финансовые санкции, при этом имущества должника недостаточно для оплаты текущих расходов и погашения реестровых требований 1 и 2 очередей.

         В рассматриваемом споре выяснено, что средства, полученные от продажи заложенного имущества, направлены, наряду с перечислением в пользу колхоза, на погашение текущей задолженности, в том числе по заработной плате перед работниками должника и в Пенсионный фонд Российской Федерации. При этом колхоз не получил удовлетворения большего, чем ему причиталось при распределении денежных средств из конкурсной массы от реализации заложенного имущества, полученная сумма учтена в качестве частичного погашения основного долга.

         При таких обстоятельствах предпочтительного удовлетворения требований колхоза не произошло, а значит, отсутствовали условия для признания оспариваемой сделки недействительной.

         Подход, согласно которому статус залогового кредитора как участника сделки с должником должен учитываться при проверке этой сделки с точки зрения оказания предпочтения, приведен в определении Верховного Суда Российской Федерации от 14.02.2018 № 305-ЭС17-3098 (2).