4 Сентября 2019

Верховный суд (ВС) РФ в своем определении указал нижестоящим судам на то, что нужно не просто принимать на веру результаты представленных обвинением экспертиз, а проводить их тщательный анализ.

По словам адвокатов, на практике судьи действительно формально подходят к оценке таких заключений, на основании которых и строятся многие приговоры.

Не исключено, что данное разъяснение норм закона со стороны ВС потребовалось в связи с передачей следствию права на проведение собственных экспертных действий.

ВС напомнил судьям о необходимости «внимательнее относиться к выводам, сделанным в заключении эксперта, и оценивать их в совокупности с иными доказательствами по делу». В определении указано, что надо сопоставлять выводы эксперта с данными об участниках дела, обстоятельствами и причинно-следственными связями событий.

Советник Федеральной палаты адвокатов (ФПА) РФ Сергей Насонов напомнил, что по действующему законодательству суды должны самостоятельно анализировать и оценивать все виды представленных им доказательств, в том числе и заключения экспертов. Однако на практике эта оценка часто представляет собой согласие с результатом и «констатацию законности процедуры проведения экспертизы».

По словам Насонова, судьи вынуждены анализировать доводы экспертов лишь в случаях «конфликта» экспертиз, когда для основы приговора нужно выбрать одну.

«Вместе с этим суды неохотно соглашаются с дефектами уже имеющихся экспертных исследований и не стремятся назначать новые», – подчеркнул советник ФПА.

Он отметил важность «формирования судебной практики по отмене вынесенных приговоров из-за ненадлежащей оценки этого вида доказательства».

В настоящее время, заметил председатель комиссии по юридической безопасности Ассоциации юристов России Алексей Гавришев, суды бросает в крайности: они либо безоговорочно строят приговоры на основании экспертных заключений, либо вообще не берут их в расчет.

По словам Гавришева, в более чем 85% случаев суды принимают решение лишь на основании результатов представленной им экспертизы, «не разбираясь и не анализируя иные доказательства».

«Это довольно порочная практика, так как ни одно заключение эксперта не застраховано от человеческого фактора – будь то ошибка или меркантильная заинтересованность», – подчеркнул Гавришев.

Член Адвокатской палаты Москвы Александр Иноядов указал на то, что зачастую вызывает сомнения в достоверности и обоснованности и качество самих экспертных исследований, и правильность их оценки в судах. Ведь даже при наличии сомнений судьи далеко не всегда решаются на проведение повторной или дополнительной экспертизы.

«По уголовным делам это более исключение, чем правило», – заметил Иноядов. Также, по его словам, встречаются и факты приобщения к делу заключений с таким обоснованием – мол, «у суда нет оснований сомневаться в выводах эксперта, отсутствии у него заинтересованности в исходе дела и прочее».

В таких условиях, подчеркнул он, говорить о состязательности сторон при рассмотрении дел в судах и не приходится.

Между тем адвокат юридической компании BMS Law Firm Татьяна Пашкевич увидела связь между этим определением ВС и созданием экспертных учреждений в органах Следственного комитета (СК) России.

Она напомнила, что в этом году президент подписал Закон, согласно которому следственная Экспертиза фактически передается в руки самого следствия.

Несмотря на критику, все-таки решено, что до января 2022 года в системе СК должны появиться судебно-экспертные учреждения, которые будут действовать «на основе подчинения нижестоящих сотрудников и руководителей вышестоящим руководителям».

«Зачастую следователи ведут расследования уголовных дел с нарушением норм УПК, нарушают сроки расследования, незаконно возбуждают уголовные дела и незаконно привлекают невиновных лиц к уголовной ответственности.

Самих следователей за подобные деяния к ответственности привлекают редко – как и сотрудников других правоохранительных органов», – подчеркнула Пашкевич.

При этом она напомнила о существовании постановления пленума ВС от 2010 года, в котором говорится: при оценке судом заключения эксперта следует помнить, что «оно не имеет заранее установленной силы, не обладает преимуществом перед другими доказательствами и оценивается по общим правилам в совокупности с другими доказательствами».

Кроме того, служители Фемиды в приговоре должны указать, к каким выводам пришел Эксперт в результате исследования, а не ограничиваться, как это часто бывает, лишь ссылкой на этот документ.

«Суды не всегда руководствуются рекомендациями пленума ВС и формально относятся к обязанности оценить экспертизу по общим правилам совокупности с другими доказательствами», – заявила Пашкевич.

По ее мнению, именно в связи с передачей экспертов следствию ВС, который и сам, вероятно, насторожено отнесся к таким новациям, решил напомнить нижестоящим судам о недопустимости формального подхода.

Источник: Независимая газета

Признание отцовства при уклонении ответчика от участия в проведении генетической экспертизы

В связи с публикациями  статей на сайте, ко мне  по интернету обратилась  молодая  женщина с  вопросом  об оказании юридической  помощи по вопросу об установлении отцовства. Её  история была не слишком  затейливая. Познакомилась  с  молодым  человеком, забеременела от него. Родила крепкого симпатичного мальчика.

Эдакий  бутуз на фотографии! Готовилась выйти  замуж за  отца  своего ребенка. Однако вмешалась мать молодого  мужчины  и  убедила, что тот не может быть отцом. Доводы были  любопытны, но, мягко  скажем,  не вполне научны. Тем не менее, молодой  мужчина решил, что оснований  оказывать материальную помощь и содержать ребенка у него  нет.

Как следствие, молодая  мама  оказалась без средств к существованию и в  тяжелом  материальном  положении. Вопрос  об алиментах  для  матери стал  весьма актуален и с точки зрения социального статуса. Признание биологического отца помимо финансовых было важно с  моральной  стороны: родителям тоже приходится объяснять.

Молодая  мама руки опустила, уже не веря  в  возможность  какой-либо защиты. Почти смирилась  со сложившейся  ситуацией. Пришлось разъяснять положения  российского  законодательства. Маленькое  отступление от темы. По нынешним  временам  матери – одиночки  явление  достаточно распространенное. История  подлинная. Нижеприведенные выдержки  судебных документов подлинные.

Установления  отцовства — тема  деликатная. В связи с этим, как  это принято у литераторов, заявляю, что  совпадение событий,  имён и названий прошу считать случайным недоразумением.

Возвращаемся  «на  круги своя». В общем  было принято  решение  защищать права  в  судебном  порядке. Генетическая  экспертиза  — вещь для  людей,  попавших в  тяжелое  положение, дорогостоящая. Это  было одним  из препятствий,  по которому  молодая  мама  боялась обращаться  в  суд. За  помощью к своим  родителям  обращаться  не хотела, боясь спровоцировать очередной  скандал. Но было и другое. Молодой  человек  заблаговременно  объявил, что «на генетическую экспертизу  не пойдет, и никто его не заставит». Опирались на следующие положения  законодательства: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 9 от 25 октября 1996 г. «О применении судами Семейного кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел об установлении отцовства и о взыскании алиментов» предусматривает, что в целях установления отцовства суд может в необходимых случаях назначать экспертизу. Заключение экспертизы по вопросу о происхождении ребенка, в том числе проведенной методом «генетической дактилоскопии», в силу части 3 статьи 86 ГПК является одним из доказательств, которое должно быть оценено судом в совокупности с другими имеющимися в деле доказательствами (пункт 6). В соответствии с ч. 3 ст. 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при уклонении стороны от участия в экспертизе, непредставлении экспертам необходимых материалов и документов для исследования и в иных случаях, если по обстоятельствам дела и без участия этой стороны экспертизу провести невозможно, суд в зависимости от того, какая сторона уклоняется от экспертизы, а также какое она имеет значение, вправе признать факт, для выяснения которого экспертиза была назначена, установленным или опровергнутым. Конституционный Суд РФ в определении от 09.04.2002 N 90-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Тихомирова Дмитрия Леонидовича на нарушение его конституционных прав частью третьей статьи 74 Гражданского процессуального кодекса РСФСР» указал, что норма, предусматривающая возможность применения судом в случае уклонения стороны от участия в экспертизе правовой презумпции, заключающейся в признании факта, для выяснения которого экспертиза была назначена, установленным или опровергнутым, направлена на пресечение препятствующих осуществлению правосудия действий (бездействия) недобросовестной стороны и обеспечение дальнейших судебных процедур, ее применение обусловлено установлением и исследованием фактических обстоятельств конкретного дела. Если невозможно провести экспертизу, суд выносит мотивированное определение о рассмотрении дела без проведения экспертизы по имеющимся доказательствам. До вынесения указанного определения суд должен разъяснить сторонам последствия их действий, повлекших невозможность проведения экспертизы, а также то, что дело будет рассмотрено по имеющимся доказательствам, и последствия, предусмотренные ч. 3 ст. 79 ГПК РФ. Было  подано исковое  заявление об установлении отцовства и взыскании алиментов с исковыми требованиями:

«Установить, что ФИО является отцом несовершеннолетнего ребенка ФИО, ХХХ года рождения. Взыскать с ответчика  ХХХХ в Алименты на содержание несовершеннолетнего ребенка ФИО, ХХХ года рождения, в размере одной четверти всех видов заработка ежемесячно, начиная с даты подачи заявления и до его совершеннолетия».

Одновременно было  заявлено ходатайство о назначении молекулярно-генетической экспертизы об установлении отцовства по ДНК:

«В производстве районного суда находится на рассмотрении гражданское дело по исковому заявлению  ФИО к  ФИО об установлении отцовства. На основании ст. 79 ГПК РФ прошу: Назначить судебно-медицинскую генетическую экспертизу, поставив на разрешение  экспертов вопрос: «Является ли ФИО, ХХХХ года рождения, отцом мальчика ФИО,  ХХХХХХХ года рождения, родившегося  у ФИО, ХХХХ года рождения?»

Поручить проведение экспертизы Бюро судебно-медицинской экспертизы по адресу: ХХХХХХ

Суд удовлетворил  ходатайство. Было вынесено определение:

«Истцу предоставить до ХХХХ года в подтверждение обстоятельств, имеющих значение для дела, имеющиеся доказательства;  совместного проживания и ведения хозяйства, квитанции о денежных переводах, переписку, фотографии, медицинские документы.

Ответчику предоставить к ХХХХ в суд письменные объяснения по заявленному иску и доказательства в подтверждение имеющихся возражений против иска, а также справку с места работы о доходах, сведения о наличии иждивенцев, справку с места жительства о регистрации.

Разъясняю  ФИО что для рассмотрения данного гражданского дела в случае не согласия с заявленными требованиями возникнет необходимость в назначении молекулярно-генетической экспертизы то необходимо будет в дополнительно сообщенный судом день явиться в Бюро судебно-медицинской экспертизы по адресу: ХХХХХХ, для ее проведения. При себе иметь документы, удостоверяющие личность.

Разъясняем Вам, что в соответствии со ст.

79 ГПК РФ при уклонении стороны от участия в экспертизе, непредъявления экспертам необходимых материалов для исследования и в иных случаях, если по обстоятельствам дела и без участия этой стороны экспертизу провести невозможно, суд в зависимости от того, какая сторона уклоняется от экспертизы, а также какое для нее она имеет значение, вправе признать факт, для выяснения которого экспертиза была назначена, установленным или опровергнутым».

Молодой  человек  решил, что генетическую  экспертизу  можно  проигнорировать. Напрасно. Суд вынес решение, положив в основу выводов суда свидетельские и письменные доказательства. Как мне известно, молодая  мама  направила  исполнительный  лист  на исполнение. Вот так достаточно  благополучно  закончилась  эта  судебная  история.

Послесловие.

Как сказано в постановлении пленума Верховного Суда РФ от 25 октября 1996 г. № 9, поскольку законом не установлен срок исковой давности по делам данной категории, отцовство может быть установлено судом в любое время после рождения ребенка.

При этом необходимо учитывать, что в силу п. 4 ст. 48 СК РФ установление отцовства в отношении лица, достигшего возраста 18 лет, допускается только с его согласия, а если оно признано недееспособным, — с согласия его опекуна или органа опеки и попечительства.

Добавлено: 10:47 26.09.2014

Вы можете посетить страницу адвоката Алексеенко, если нажать здесь

Верховный суд объяснил, как нужно определять отцовство

Оспорить статус отцовства можно только в суде, который назначит экспертизу независимо от того, отказывается ли кто-то из родителей проходить ее или нет

Общеизвестно — когда один из родителей ребенка усомнился в том, действительно ли он является биологическим родителем, то оспорить свой статус можно только в суде. По процедуре, судом в таких случаях назначается экспертиза.

Но Судебной коллегии по гражданским спорам Верховного суда пришлось столкнуться с ситуацией, когда один из родителей отказался в ней участвовать.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда РФ, пересмотрев подобный спор, дала важные советы, как следует поступать в такой очень непростой жизненной ситуации. Сергей Суриков был женат в течение полутора лет.

В первые два месяца брака у него и жены родился ребенок, отцом которого зарегистрировали Сурикова. Но по мере того, как ребенок взрослел, отец заметил, что ребенок на него совсем не похож, и усомнился, что ребенок его. Когда пара развелась, Суриков оспорил отцовство в суде.

Две инстанции ему отказали. Суды отметили, что он не представил бесспорных доказательств, которые свидетельствовали бы о том, что он не отец ребенка. При этом суд назначал генетическую экспертизу с участием матери ребенка, на которую та не явилась.

Интересно, но местные суды решили, что отказ матери от экспертизы не меняет дела.

Суды заявили: главное — защита интересов несовершеннолетнего, «реализация его фундаментального права — права на семью, права знать свое происхождение, знать родителей и получать от них заботу».

Кроме того, судя по материалам дела, повторно экспертизу проводить не пытались. Сомневающийся отец с таким выводами по своему иску не согласился и обжаловал решения местных судов в Верховный суд страны.

Но судебная коллегия по гражданским делам к его доводам прислушалась. Коллегия по гражданским спорам ВС под председательством Александра Кликушина отменила постановления (дело № 39-КГ 19-6) и разъяснила, как действовать в такой ситуации.

Верховный суд начал с того, что напомнил: состоящих в браке отца и мать ребенка записывают как родителей по заявлению любого из них. Оспорить это каждый из них может в суде.

То же самое имеют право сделать фактические родители, сам ребенок после совершеннолетия, его опекун или опекун родителя, если тот признан недееспособным. При этом стороне по делу нужно доказать обстоятельства, на которые она ссылается.

Как подчеркнул Верховный суд РФ, одним из таких доказательств может стать молекулярно-генетическое исследование. Говоря это, высокий суд сослался на материалы своего пленума (от 2017 года N16) «О делах, связанных с происхождением детей».

В материалах пленума сказано, что суд может назначить генетическую экспертизу с учетом мнения сторон и обстоятельств дела. В нашем случае районный суд поступил именно так. Но вот мать ребенка не пришла в назначенное время, и экспертизу не провели.

О том, как поступать в случае уклонения стороны от экспертизы, сказано в статье 79 Гражданского Процессуального кодекса. Она так и называется – «Назначение экспертизы».

В зависимости от того, кто именно решил ее избежать, и от значения результатов для стороны суд вправе признать установленным — или, наоборот, опровергнутым – факт, для установления которого назначали экспертизу. Вопрос об этом решается всякий раз отдельно – в зависимости от обстоятельств.

В нашем случае суду следовало проверить, были ли обстоятельства, которые объективно помешали ответчику, то есть матери ребенка, прийти на экспертизу, и назначали ли новый срок для исследования.

Почему-то никто не задал вопрос: «А почему ответчица на экспертизу не пришла?». Местный суд не выяснил причину неявки. В результате по делу не было установлено отцовство. Но оно и не было опровергнуто.

Эту ошибку также не заметила и не исправила апелляция. В результате Верховный суд отправил дело на новое рассмотрение. С точки зрения судебного процесса, отсутствие таких доказательств – это отказ в иске.

Но только в случае полного и всестороннего рассмотрения дела судом первой инстанции.

Адвокат из Адвокатского бюро г. Москвы «Щеглов и Партнеры» Ксения Лузина отметила: «Пожалуй, единственным неоспоримым доказательством для признания отцовства с вероятностью на 99, 99 % является генетическая экспертиза (тест ДНК).

Никакие иные доказательства, в том числе свидетельские показания, не имеют для суда столь существенного значения для признания или оспаривания отцовства.

В том случае, если противоположная сторона, например, отец, чье право на отцовство оспаривается, признает Иск, суд, как правило, не станет за счет средств федерального или местного бюджета назначать экспертизу и поверит сторонам «на слово».

Если говорить о конкретном деле, то здесь ВС РФ буквально «ткнул носом» местные суды на нормы закона, четко прописывающие, как суд должен действовать в случае уклонения одной из сторон от проведения экспертизы.

В противном случае, признай ВС РФ указанные решения суда законными, мы имели бы место с тотальным уклонением незаинтересованных в справедливом исходе дела лиц от проведения любого рода судебных экспертиз.

Фактически, указанными судебными решениями, нижестоящие суды «проложили тропинку» к легальному злоупотреблению правом, что само по себе имеет юридические последствия, но только в том случае, если злоупотребление правом будет доказано в суде.

Второй, важный момент, на который ВС РФ справедливо обратил внимание, это причина, по которой мать ребенка не явилась на экспертизу и которую суды должны были в любом случае выяснить.

Даже если мать ребенка уже в суде возражала против проведения генетической экспертизы, она обязана была исполнить в этой части Определение суда и явиться вместе с ребёнком в экспертное учреждение в назначенное время.

Тем не менее, из информации, содержащейся в указанном постановлении ВС РФ, нижестоящим судам, видимо, было достаточно, что мать ребенка возражала против экспертизы и скорее всего по этой причине не явилась в место ее проведения. Однако, можно предположить, что мать ребенка не явилась на экспертизу по причине плохого самочувствия ребенка.

Тогда суд должен был связаться с ответчицей и выяснить причину ее неявки в экспертное учреждение. Если причину неявки суд найдет уважительной, он вправе принять меры к отложению проведения экспертизы на другую дату.

Если ситуация будет повторяться и суд установит, что мать ребенка, например, более трех раз не явилась для проведения экспертизы, по причине, признанной судом неуважительной, можно будет решать вопрос об уклонении матери ребенка от проведения экспертизы в порядке статьи 79 ГПК РФ.

Если каждый раз, не являясь для проведения экспертизы, мать ребенка сообщает суду причину, которая может быть признана судом уважительной, суду, возможно, следует рассмотреть вопрос о злоупотреблении правом со стороны ответчицы. В противном, конкретном случае, имеет место неполнота судебного разбирательства, поскольку суд не выяснил все обстоятельства, имеющие существенное значение для данного дела.

Например, по законодательству Германии если суд назначит экспертизу и перед ее проведением выяснится, что у ребенка, например, недовес по возрастным показателям, у суда имеются все основания «сдвинуть» срок для ее проведения, поскольку проведение экспертизы может ухудшить состояние здоровья ребенка.

Российский суд также вправе ссылаться на указанные обстоятельства, хотя они прямо и не прописаны в законе, прежде выяснив их у стороны, которая уклоняется от проведения экспертизы. Только тогда можно говорить о полноте и объективности судебного процесса.

Третьим, важным для реализации правосудия моментом, на который обратил внимание ВС РФ, отменяя предыдущие судебные акты, явилось то, что местные суды фактически оставили иск без рассмотрения, не опровергнув и не установив отцовство, что само по себе является основанием для отмены или изменения решения суда нижестоящей инстанции, как вынесенное с нарушением закона.

Примечательно, что по законодательству ряда европейских стран установлен срок для оспаривания отцовства, например в Германии он составляет два года с момента, когда отец узнал о своём нарушенном праве.

По российскому законодательству срок исковой давности для оспаривания отцовства не установлен и в целом, сама Процедура оспаривания отцовства в судебном порядке достаточно ясно прописана на законодательном уровне и не должна вызывать сложностей правоприменения».

Стандарт доказывания по делам об установлении отцовства

На сегодняшний день термин «стандарт доказывания» использован лишь в нескольких судебных актах ВС РФ и посвящены они делам о банкротстве.

Например, «пониженный» стандарт доказывания при оспаривании кредитором сделок банкрота и третьего лица: кредитору достаточно доказать наличие обоснованных сомнений в «чистоте» сделки, а банкрот и третье лицо должны их опровергнуть (поскольку кредитор объективно ограничен в возможностях предоставления доказательств).

 Между тем, «пониженный стандарт доказывания» необходим и по некоторым другим категориям дел, включая установление отцовства в судебном порядке. Поскольку и в этом случае Истец (мать) объективно ограничена в возможностях доказывания отцовства конкретного лица.

Бытует мнение, что дела об установлении отцовства вообще не представляют никакой проблемы – экспертиза ДНК дает ответ на интересующий вопрос на 99,99%. Судье достаточно лишь вынести решение на основании этой экспертизы.

Однако, как быть в ситуации, когда ответчик – предполагаемый отец не является для проведения экспертизы? Или вовсе игнорирует судебное разбирательство, не получает повестки и так далее? На первый взгляд, опять-таки проблемы нет – судья применяет ч.3 ст.

79 ГПК РФ и выносит решение в пользу матери. Но, на практике так происходит далеко не всегда.

Материнство и детство находится под защитой государства, забота о детях и их воспитание – равное право и обязанность родителей (ч.1,2 ст.38 Конституции РФ). Каждый ребенок имеет право знать своих родителей, право на их воспитание и обеспечение родителями его интересов (ч.1 ст.7, ч.1,2 ст.8 Конвенции о правах ребенка, ч.2 ст.54 СК РФ).

Конституционный Суд Российской Федерации в абзаце первом пункта 3 Постановления от 8 июня 2010 г.

N 13-П указал на то, что забота о детях, их воспитание как обязанность родителей, по смыслу статьи 38 (часть 2) Конституции Российской Федерации, предполагают, что ущемление прав ребенка, создание ему немотивированного жизненного дискомфорта несовместимы с самой природой отношений, исторически сложившихся и обеспечивающих выживание и развитие человека как биологического вида.

С учетом приведенных норм права при разрешении споров, затрагивающих права ребенка, первоочередное внимание уделяется наилучшему обеспечению интересов ребенка. (Определение Верховного Суда РФ от 29.09.2015 №5-КГ15-75).

Таким образом, споры об установлении отцовства – это специфическая категория дел, главным «выгодоприобретателем» по которым являются не стороны споры – мать и предполагаемый, отец, а несовершеннолетний ребенок. Именно с точки зрения защиты интересов ребенка судья должен (в идеале) распределять бремя доказывания и оценивать представленные сторонами доказательства.

Кроме того, (постараюсь обтекаемо) событие, вследствие которого возникает необходимость устанавливать отцовство, носит латентный характер, возможность доказывания его традиционными средствами (показания свидетелей, аудио/видеосъемка, письменные доказательства и тому подобное) весьма затруднена (если вообще возможна) по объективным причинам.

Итак, мать, действующая в интересах ребенка (защита которых должна носить приоритетный для суда характер) объективно ограничена в возможностях доказывания. Однако, в силу ст.49 СК РФ именно она должна предоставить «любые доказательства, с достоверностью подтверждающие происхождение ребенка от конкретного лица».

Какие же доказательства отцовства мать может приложить к иску (истребовать через судебный запрос)?:

1. Амбулаторные карты из гинекологии и родильного дома. Поскольку в этих документах (со слов матери) указываются данные отца. Как видим, это косвенное доказательство.
2. Общие фотографии (при условии, что они есть).

Прокурор разъясняет — Прокуратура Липецкой области

Уголовная ответственность за отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний либо уклонение потерпевшего от прохождения освидетельствования

Уголовная ответственность за отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний либо уклонение потерпевшего от прохождения освидетельствования

За отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний либо уклонение потерпевшего от прохождения освидетельствования, от производства в отношении его судебной экспертизы в случаях, когда не требуется его согласие, или предоставления образцов почерка и иных образцов для сравнительного исследования установлена уголовная ответственность по ст. 308 Уголовного кодекса РФ, максимальное наказание за что предусмотрено в виде ареста на срок до 3 месяцев.

• Мотивы такого поведения свидетеля или потерпевшего могут быть самые различные (стремление улучшить или ухудшить положение обвиняемого, боязнь мести с его стороны, корысть и другие), но они не имеют значения для квалификации содеянного, однако учитываются при назначении наказания.
• К уголовной ответственности за данное преступление может быть привлечено вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста, участвующее в деле в уста-новленном законом порядке в качестве свидетеля или признанное потерпевшим по делу и давшее подписку о предупреждении об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний.
• Проведение судебной экспертизы в отношении потерпевшего обязательно и не требует его согласия в случаях, когда необходимо установить:- характер и степень вреда, причиненного его здоровью;- психическое или физическое состояние потерпевшего при наличии сомне-ний в его способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значе-ние для уголовного дела, и давать показания;
• — возраста потерпевшего, если это имеет значение для уголовного дела, а подтверждающие документы отсутствуют или вызывают сомнение.

Преступление может быть совершено как путем действий (прямой устный или письменный отказ давать показания), так и бездействия (молчание в ответ на предложение дать показания).

Уклонение потерпевшего от прохождения освидетельствования, от производства в отношении его судебной экспертизы в случаях, когда не требуется его согласие, или от предоставления образцов почерка и иных образцов для сравни-тельного исследования может выражаться в неявке по вызовам, изменении места жительства, отъезде за пределы населенного пункта и в других действиях, которые делают невозможным производство необходимых действий, например взятие образцов почерка, биоматериалов и т.п.

Преступление считается оконченным в момент совершения любого из этих деяний независимо от наступивших последствий.Дальнейшее поведение лица (например, дача показаний в суде после отказа дать их на предварительном следствии) не влияет на квалификацию содеянного.

Если причинами отказа дать показания послужили факты физического или психического принуждения, то уголовная ответственность исключается.Не подлежат уголовной ответственности лица, отказавшиеся дать показания против себя самого, своего супруга, состоящего с ним в зарегистрированном браке, или своих близких родственников.

От отказа дать показания следует отличать уклонение свидетеля и потер-певшего от явки в суд. Указанное деяние влечет не уголовную, а административную ответственность

Заместитель прокурора Советского района г.Липецка    С.Ю. Корнеев

При использовании материалов сайта ссылка на пресс-службу прокуратуры области обязательна

ЕСПЧ: установление отцовства возможно и после усыновления, для отмены которого нет формальных оснований | КОЛЛЕГИЯ АДВОКАТОВ ГОРОДА СИМФЕРОПОЛЬ

5 мая Европейский Суд вынес Постановление по делу «Узбяков против России» по жалобе Сергея Узбякова, отцовство которого российские суды отказались устанавливать, поскольку его ребенок уже был удочерен на момент рассмотрения этого требования.

Отцовство не было зафиксировано из-за отсутствия российских документов

В 1990-е гг. Сергей Узбяков переехал из Узбекистана в Россию, в 1994 г. начал сожительствовать с О.М. Долгое время мужчина проживал в РФ нелегально, только в феврале 2010 г. он получил вид на жительство, а в августе 2013 г. – российское гражданство. До февраля 2010 г. у Сергея Узбякова и О.М.

, Брак которых не был зарегистрирован, родилось пятеро детей. Мужчина не был указан в качестве отца, поскольку в то время проживал в РФ незаконно и не имел российских документов, удостоверяющих личность. Дети получили фамилию матери и отчество, производное от имени Узбякова, в графе «отец» стоял прочерк.

В январе 2011 г. мужчину задержали по подозрению в совершении кражи и поместили в следственный изолятор. Пока Сергей Узбяков находился под стражей, в феврале 2011 г. его сожительница скончалась. Четверых старших детей поместили в школу-интернат для сирот. Младшей дочери Д.

было всего 14 месяцев, из-за возраста направить девочку в то же учреждение было невозможно, поэтому Д. передали в детский дом. В тот же день местный орган опеки и попечительства проинформировал Н.С., которая была включена в список потенциальных усыновителей, о девочке и дал ей направление для посещения Д. в детском доме. В марте 2011 г. женщина стала опекуном Д.

и увезла ее в г. Моршанск Тамбовской области, где проживала вместе со своим мужем С.С.

В мае 2011 г. местный орган опеки и попечительства назначил О.Е., сестру О.М., опекуном четырех ее старших детей, которых она забрала к себе в Пензенскую область.

Суд отказался установить отцовство со ссылкой на интересы удочеренной девочки

Сергей Узбяков узнал о смерти О.М. в марте 2011 г. и сразу же, все еще находясь под стражей, инициировал процесс по установлению своего отцовства.

Изначально он обратился к мировому судье, который возвратил Исковое заявление, пояснив, что данное требование подсудно Моршанскому районному суду г. Тамбова. Сергей Узбяков подал необходимые документы в указанный суд.

Однако тот вернул иск, указав, что этот вопрос относится к территориальной подсудности суда того района, в учреждениях которого находятся дети.

В апреле 2011 г. уголовное преследование Сергея Узбякова было прекращено. В декабре того же года мужчина подал еще один иск об установлении отцовства в отношении своих пятерых детей в Каменский городской суд Пензенской области.

Однако еще в сентябре 2011 г. Моршанский районный суд Тамбовской области удовлетворил заявление Н.С. и С.С. об удочерении младшей дочери Узбякова.

Суд, в частности, исходил из того, что мать девочки умерла, а сведения об отце в свидетельстве о рождении не указаны.

https://www.youtube.com/watch?v=CPBT_dD-cf8

Позднее прокурор Моршанска, действуя в интересах Д., возбудил гражданское производство с целью отмены решения об удочерении девочки. В этом разбирательстве в марте 2012 г. Сергей Узбяков, который был привлечен к участию в деле в качестве третьего лица, узнал об удочерении своего ребенка.

Поскольку мужчина выяснил, что Д. удочерена другими людьми, он дополнил исковое заявление, поданное в Каменский городской суд, требованием об отмене решения об удочерении девочки. В апреле 2012 г.

суд установил отцовство Сергея Узбякова в отношении четверых старших детей, рассмотрение спора в отношении Д. продолжилось.

Моршанский районный суд по ходатайству прокурора приостановил производство по вопросу отмены удочерения до окончания рассмотрения дела об установлении отцовства Узбякова в отношении Д.

В Каменском городском суде мужчина утверждал, что Органы опеки и попечительства и администрация учреждений, куда были помещены дети после смерти их матери, знали, что у детей есть отец, им также было известно о его местонахождении. Сергей Узбяков настаивал на том, что Д. – его дочь: вместе со старшим сыном они забирали О.М. и Д. из родильного дома, Узбяков сам занимался оформлением свидетельства о рождении Д., растил ее.

Несколько свидетелей сообщили, что Сергей Узбяков и О.М. сожительствовали и имели пятерых детей и что именно Узбяков был биологическим отцом этих детей, заботился о них и поддерживал их материально. Старший брат Д. также подтвердил, что вместе с отцом забирал О.М. и новорожденную из роддома.

Примечательно, что представитель органа опеки и попечительства и представитель Уполномоченного по правам человека в РФ поддержали требования Сергея Узбякова. По их мнению, удочерение Д.

было произведено с нарушением семейного законодательства и противоречило интересам несовершеннолетних. Так, представитель Уполномоченного по правам человека отмечал, что Д. разлучили с братьями и сестрами, почему-то не передали под опеку ее тете вместе с остальными детьми.

Кроме того, суд не получил согласия дедушки Д. по материнской линии на удочерение.

Каменский городской суд согласился с тем, что Д. является дочерью Сергея Узбякова, однако счел, что формальное установление отцовства не имеет смысла, поскольку отсутствуют основания для отмены решения об удочерении. Суд, в частности, указал, что отмена удочерения допускается ст. 141 Семейного кодекса только в том случае, если оно не соответствует интересам ребенка.

К тому времени ребенок уже полтора года жил в другой семье, между девочкой и ее новой семьей установились тесные отношения. Суд также отказался учитывать доводы органа опеки и попечительства и Уполномоченного по правам человека, указав, что предполагаемые нарушения не имеют отношения к вопросу об отмене удочерения. Сославшись на наилучшие интересы ребенка, суд отказал в удовлетворении иска.

Сергей Узбяков и представитель Уполномоченного по правам человека обжаловали решение первой инстанции в Пензенский областной суд, однако добиться отмены акта не удалось.

Апелляционная инстанция отметила, что факт отцовства, готовность и возможность мужчины воспитывать дочь, а также наличие у Д.

братьев и сестер, пострадавших от разлуки с ней, не важны, поскольку эти вопросы не имеют никакого отношения к верному выводу суда первой инстанции о том, что отмена удочерения не отвечает интересам самой Д. Добиться успеха в кассации также не удалось.

В декабре 2012 г. по ходатайству прокурора Моршанский районный суд прекратил производство по делу со ссылкой на оставленное в силе решение Каменского городского суда. В апреле 2013 г. Тамбовский областной суд согласился с правомерностью этого.

Позиция заявителя

В октябре 2013 г. Сергей Узбяков обратился в Европейский Суд по правам человека. Заявитель посчитал, что удочерение Д. без его ведома и последующий отказ национальных судов признать его отцовство в отношении девочки и отменить решение об удочерении нарушили его право на уважение частной и семейной жизни, гарантированное ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Он настаивал на том, что органы опеки и попечительства знали о том, что у Д. есть братья, сестры и родной отец, поскольку старший ребенок рассказал об этом. После того как Д. была взята под опеку, заявитель до весны 2012 г. не знал о том, что происходило в ее жизни, в том числе об удочерении, поскольку органы опеки и попечительства отказались сообщать информацию о девочке.

Сергей Узбяков утверждал, что не было никаких юридических оснований для отказа в установлении его отцовства в отношении Д. Национальные суды связали это требование с требованием об отмене удочерения Д.

, однако право на установление отцовства не зависит от права добиваться отмены акта об удочерении. В частности, установление отцовства дает возможность общаться с ребенком (ст. 55 СК), даже если бы удочерение осталось в силе.

Кроме того, суды проигнорировали тот факт, что удочерение было произведено в нарушение российского законодательства, а значит, могло быть отменено.

При рассмотрении иска об отмене удочерения суд не назначил психологическую экспертизу, чтобы установить степень привязанности Д. к усыновителям и потенциальные негативные последствия; суды просто отдали предпочтение семье с лучшими материальными и финансовыми условиями в ущерб праву кровного родителя заботиться о своем ребенке и праву всей семьи жить вместе.

Заявитель указал, что он не видел свою дочь с тех пор, как она была взята под опеку, и не имел с ней никаких контактов, поскольку все его попытки связаться с ней пресекались властями и усыновителями.

Точка зрения российских властей

Правительство настаивало на том, что вмешательство в право заявителя на уважение его семейной жизни было оправданным по смыслу п. 2 ст. 8 Конвенции: хотя доказано, что заявитель является родным отцом Д.

, суды справедливо отказались официально признать его отцовство, поскольку в соответствии со ст. 141 СК РФ не было оснований для отмены удочерения.

Российские власти подчеркивали, что вмешательство было обусловлено в том числе интересами Д.

По мнению правительства, национальные суды тщательно сопоставили положение Сергея Узбякова и усыновителей Д.

и пришли к верному выводу, что у биологического отца не было реальной возможности должным образом заботиться о дочери. Правительство также указало, что Д. считает Н.С. и С.С.

своими родителями и что из-за очень юного возраста девочки не могли установиться прочные эмоциональные связи с братьями, сестрами и родным отцом.

ЕСПЧ решил, что российские власти не пытались воссоединить семью

По мнению ЕСПЧ, решающим в данном деле является вопрос о том, приняли ли национальные власти все необходимые и адекватные меры для того, чтобы позволить Д. жить со своим родным отцом, братьями и сестрами.

Суд согласился с тем, что первоначальное вмешательство органов опеки и попечительства после смерти матери было правомерным. Однако, заметил он, Д. поместили в детский дом и в тот же день потенциального опекуна Н.С. пригласили посетить девочку. Более того, ребенок оставался в детдоме всего десять дней.

ЕСПЧ согласился с приоритетом семейного воспитания, однако засомневался в том, что за столь короткий срок власти смогли убедиться в том, что у девочки нет родственников, с которыми она могла бы жить. Суд также заметил, что компетентные органы не попытались воссоединить Д.

с семьей при передаче ее братьев и сестер под опеку тети.

ЕСПЧ посчитал, что при рассмотрении вопроса об удочерении Д. суд мог и должен был установить, что у девочки есть отец, братья и сестры.

Однако тот использовал формальный подход, ограничившись лишь ссылками на свидетельство о рождении, в котором отсутствовала информация об отце, и на то, что предполагаемые усыновители соответствуют требованиям закона.

Национальные власти проявили серьезную недостаточную осмотрительность в отношении процедуры удочерения, подчеркнул Европейский Суд.

На момент принятия решения об удочерении Д. было меньше двух лет. В делах, касающихся семейной жизни, разрыв контакта с очень маленьким ребенком может привести к прогрессирующему ухудшению отношений ребенка с его родителем, полагает ЕСПЧ.

Кроме того, подчеркнул Суд, национальные власти отделили Д. не только от ее единственного оставшегося в живых родителя, но и от братьев и сестер. Это порождает серьезные сомнения в том, что удочерение Д.

соответствовало ее наилучшим интересам, указал Суд.

Он обратил внимание на то, что российские суды не сомневались в биологическом отцовстве заявителя и его способности воспитывать и обучать своих детей. Они не утверждали, что семья когда-либо привлекала внимание органов опеки и попечительства до смерти О.М.

или что дети были заброшены. Единственной причиной отказа официально признать отцовство Сергея Узбякова в отношении Д. было то, что она уже была удочерена третьими лицами к моменту рассмотрения дела и не имелось формальных оснований для отмены удочерения.

Однако, подчеркнул Суд, наилучшие интересы ребенка не могут определяться общим юридическим допущением, а вмешательство в семейную жизнь заявителей, которое явилось результатом автоматического применения негибких правовых норм в этой области, равносильно несоблюдению их права семейной жизни. Об этом суд уже говорил, в частности, в деле «В.Д. и другие против России».

Даже если предположить, что два требования – об установлении отцовства и об отмене удочерения – были переплетены, отсутствие в национальном законодательстве формальных оснований для отмены усыновления не является достаточным для обоснования отказа в установлении отцовства и отмене решения об удочерении, подчеркнул ЕСПЧ. Кроме того, добавил он, продолжительный период нахождения Д.

у усыновителей сам по себе не может исключать возможности воссоединения с биологической семьей. Внезапное расставание с новой семьей могло иметь негативные последствия для ребенка, согласился ЕСПЧ, однако национальные суды не рассматривали варианты, при которых такие последствия можно было бы свести к минимуму (например, постепенное восстановление контакта между Д. и ее родной семьей).

Поскольку российские суды ссылались на то, что Сергей Узбяков официально не работал, в то время как Н.С. и С.С. были финансово обеспечены и имели постоянную работу, ЕСПЧ подчеркнул: в таких делах недостаточно доказать, что ребенок может быть помещен в более благоприятные условия для его воспитания.

При этом из судебных актов не следует, что суды пришли к выводу об отсутствии у заявителя возможности содержать своих детей.

В любом случае предполагаемые финансовые трудности сами по себе не могут рассматриваться в качестве достаточных оснований для отказа в удовлетворении требования об установлении отцовства и об отмене усыновления, заметил суд.

Таким образом, Европейский Суд пришел к выводу о том, что право на уважение частной и семейной жизни Сергея Узбякова было нарушено, и присудил ему компенсацию в размере 15 тыс. евро.

Екатерина Коробка. Адвокатская газета.