25 июня в Омске возбуждено уголовное дело о фальшивом дипломе  адвоката Дмитрия СТЕПАНОВА о высшем юридическом образовании.  Постановление о возбуждении дела и принятии его к производству подписал старший дознаватель ОД отдела полиции  №10 УМВД России по городу Омску Н. САРАНСКИХ.

Адвокат Дмитрий СТЕПАНОВ  (на фото слева) за 12 лет членства в Омской палате адвокатов достиг широкой известности благодаря участию во многих резонансных делах.

В октябре 2016 года он вошел в топ-300 влиятельных омичей по версии журнала «Бизнес-курс», уверенно и успешно вел адвокатскую практику.

Среди клиентов СТЕПАНОВА были директор ООО «Двигательмонтаж» Олег ЗОЛОТОВ, директор и учредитель ТК «Панорама-центр» Владимир ШИРШОВ, бывший главный инспектор Ростехнадзора Константин ИВАНОВ и другие известные лица.

В чистоплотности адвоката СТЕПАНОВА  пришлось усомниться, когда 26 января 2018 года Следственным управлением СК РФ по Омской области ему было предъявлено обвинение по статьям УК РФ о хищении и присвоении денежных средств своих клиентов.

Однако главный сюрприз Дмитрий Борисович преподнес в июне 2018 года.

В результате прокурорской проверки было установлено, что СТЕПАНОВ не имеет и никогда не имел юридического образования, а статус адвоката получил на основании поддельного диплома.

В первом уголовном деле адвоката (то, что о мошенничестве) есть копия диплома, где сказано, что он поступил в 1990 году в Свердловский юридический институт, а окончил в 1996 году Уральскую государственную юридическую академию ( в 1992 году было переименование). Ныне  вуз называется ФГБОУ ВПО «Уральский государственный юридический университет».

Второе уголовное дело возбуждено по статье 327 УК РФ «подделка, изготовление или сбыт поддельных документов» в отношении неустановленных лиц, которые диплом подделали, а потом в неустановленном месте «сбыли» его СТЕПАНОВУ.

А последний принес псевдодокумент в Адвокатскую палату Омской области, где на его основании без всяких проверок получил удостоверение адвоката.

Фемида должна пребывать в ступоре.

Можно ли теперь считать правосудными приговоры, вынесенные в отношении обвиняемых, которым Конституцией Российской Федерации гарантировано право на получение квалифицированной юридической помощи, если их защиту осуществлял не адвокат, а неизвестно кто? Что должны чувствовать обманутые клиенты, доверившиеся профессиональному недоучке под адвокатским прикрытием и заплатившие ему немалые гонорары?

Получение статуса адвоката по поддельному документу, участие в судебных процессах судов всех уровней, включая Верховный суд РФ, – это вызов для судебной системы и всего общества.

Но только не для адвокатской палаты Омской области, которая действует под девизом «Своих не сдаем» и не лишает СТЕПАНОВА статуса адвоката, фактически поощряя его дальнейшую «профессиональную» деятельность.

А может, он и не один там такой?

• Напомню, что согласно статье 9 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», «статус адвоката в Российской Федерации вправе приобрести лицо, которое имеет высшее юридическое образование, полученное по имеющей государственную аккредитацию образовательной программе, либо ученую степень по юридической специальности».
• Вот так и живем в любимом городе вместе с комфортно обустроившимся «оборотнем», привыкаем к его правилам игр и почти уже не удивляемся происходящему.
• Виктор СУХАРЕВ, экс-директор фирмы «Резерв»
• Ранее материал был доступен только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 25 июля 2018 года

Адвоката лишили диплома юрфака и теперь пересмотрят дела с его участием

20.02.2019

Используя поддельный диплом историка, получил юридическое образование в качестве второго высшего адвокат в Забайкальском крае. Суды признали диплом юриста недействительным и обязали бывшего адвоката адвокатской консультации № 87 Анатолия Ходакова вернуть документ в вуз для уничтожения.

Как следует из материалов дела, в 2004 году Ходаков поступил на заочное отделение юрфака Читинского госуниверситета (ныне ЗабГУ). В приемную комиссию мужчина представил диплом школьного учителя истории, якобы выданный в 1983 году Киевским пединститутом.

На основании этого документа будущему юристу сократили образовательную программу и перезачли две дисциплины – историю России и русский язык. В 2011 году Ходаков после успешной защиты диплома стал адвокатом краевой Палаты адвокатов. Подлог вскрылся через пять лет.

Выяснилось, что адвокат не только не оканчивал истфак, но и утаил от коллег сведения о своей судимости. Согласно данным НЦБ Интерпола Украины, Ходаков был арестован в 1982 году за совершение ряда преступлений и отбывал четырехлетний срок в колониях Украинской ССР и Красноярского края.

В анкете на получение статуса адвоката Ходаков указал, что в этот период осуществлял трудовую деятельность.

В 2017 году Ходакова лишили адвокатского статуса по итогам дисциплинарного расследования, возбужденного, в частности, по представлению краевого управления Минюста. Ряд уголовных дел с участием защитника были возвращены в прокуратуру в порядке ст. 237 УПК РФ – в связи с допущенным нарушением права на защиту из-за поддельного диплома.

Прокуратура края после проверки обратилась в Центральный районный суд Читы с иском к Ходакову и ЗабГУ с требованием лишить бывшего адвоката квалификации «Юрист» и обязать его вернуть недействительный диплом в вуз для уничтожения в установленном порядке. Суд удовлетворил исковые требования в полном объеме.

Забайкальский краевой суд оставил это решение в силе.

Кстати, Ходаков сумел добиться в качестве адвоката такого авторитета в регионе, что в июне 2016 года был избран председателем Общественной палаты Забайкальского края. Однако через полгода ему пришлось оставить эту должность из-за скандала, связанного с судимостью и поддельным первым дипломом.

Адвокат-писатель и убытки из-за управляющего: новые дела ВС — новости Право.ру

Иллюстрация: Право.Ru/Острогорская Оксана На последней неделе марта — менее 100 споров. Судейские полномочия постарается вернуть экс-судья из Бурятии, которого со второго раза лишили мантии за волокиту. Экономколлегия разберется, за какие бездействия управляющий должен возмещать убытки и в какой форме можно выражать согласие на использование товарного знака. Гражданская коллегия выяснит, кто виноват в ошибочном банковском платеже и переиздавало ли издательство книги петербургского адвоката.

Апелляционная коллегия на предстоящей неделе изучит 13 дел, почти все неявочные. Одно заявление рассмотрит дисциплинарная коллегия. В 2017 году судья Тункинского районного суда Республики Бурятия Доржи Торгобоев успешно оспорил в ВККС лишение полномочий. Тогда ему вменяли в вину нарушения при рассмотрении уголовных дел, их несвоевременную сдачу, многочисленные задержки и проволочки в ходе рассмотрения споров. В Москве судья смог добиться смягчения дисциплинарного наказания до предупреждения. В августе 2020 года ККС Бурятии вынесла судье новое предупреждение по просьбе местного Совета судей. Поводом для очередной «дисциплинарки» стали все так же грубые нарушения процессуальных правил и затягивание сдачи дел в канцелярию. На этот раз ВККС согласилась с наказанием. В прошлом году к Торгобоеву вновь возникли претензии из-за волокиты и других процессуальных нарушений, потому весной 2021-го республиканская квалифколлегия лишила его мантии. Тогда Торгобоев опять пожаловался в ВККС, но безрезультатно. Теперь экс-судья постарается оспорить решение коллег в ВС.

Президиум рассмотрит шесть жалоб на приговоры по уголовным делам, а военная коллегия разберет одно-единственное дело. В уголовной коллегии назначены 23 заседания. Наиболее резонансное из них касается дела о домашнем насилии в Кемеровской области.

Евгений Конради до смерти избил бывшую сожительницу, вломившись к ней в квартиру через балкон. При этом за несколько дней до убийства женщина жаловалась в полицию на угрозы мужчины. Но там ограничились лишь профилактической беседой.

За преступление тот получил 22 года колонии и должен выплатить близким жертвы 2 млн руб. Конради не признал вину и называет дело сфабрикованным.

Административная коллегия изучит обоснованность требований Ильи Купцова. Тот просит признать частично недействующим абз. 1 п.

22 Инструкции по организации производства судебных экспертиз в экспертных подразделениях органов федеральной службы безопасности, которая утверждена приказом ФСБ от 23.06.2011 № 277.

Там указано, что даже один Эксперт вправе выполнять комплексную экспертизу, если обладает необходимыми специальными познаниями.

Экономколлегия проведет 12 заседаний. Одно из них банкротное. Конкурсным управляющим ООО «Восход» несколько месяцев в 2017–2018 годах был Николай Горбунов. В дальнейшем его отстранили от этой должности и даже осудили по ст. 204 УК («Коммерческий подкуп») в 2019-м.

Как выяснило следствие, обвиняемый получал деньги от бенефициаров «Восхода» за то, что не стал оспаривать сделки по выводу ценного имущества через фирмы-однодневки. Кредиторы попытались взыскать с управляющего убытки от бездействия. Первая инстанция их требования удовлетворила.

А апелляция и окружной суд отказали, сославшись на то, что у следующего после Горбунова управляющего, Игоря Дмитриева, было достаточно времени для оспаривания сделок, но он почему-то этого не сделал. С такой позицией не согласился действующий управляющий «Восхода» (уже третий по счету) Павел Замалаев.

Он постарается добиться взыскания убытков с осужденного коллеги (дело № А41-54740/2014).

Наиболее важный вопрос, не исследованный судами, состоит в круге лиц, ответственных за бездействие по оспариванию сделки.

Согласно информации из актов, срок исковой давности по оспариванию сделки истек 2 октября 2018 года, а Горбунова отстранили от должности еще в феврале того года.

То есть у Дмитриева было семь месяцев для оспаривания сделки. Кажется разумным привлечь их к солидарной ответственности за бездействие.

Карина Анненкова, юрист коллегии адвокатов Федеральный рейтинг. группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры — high market) группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции группа Антимонопольное право (включая споры) группа Банкротство (включая споры) (high market) группа Интеллектуальная собственность (Консалтинг) Профайл компании

А в деле № А41-13514/2020 ВС решит, достаточно ли согласия правообладателя на использование товарного знака для размещения вывески с изображением бренда.

Администрация подмосковного города считает, что этого мало и нужна госрегистрация права использования знака.

С позицией госоргана не согласна компания «Ригла», которая хочет открыть очередную аптеку в Подмосковье. Нижестоящие инстанции фирме отказали.

ГК допускает использование товарного знака с согласия правообладателя. При этом Закон не ограничивает его форму. Претензии госоргана выглядят неправомерными, ведь закон не требует именно заключения лицензионного договора, подлежащего госрегистрации.

Василий Зуев, руководитель практики интеллектуальной собственности юрфирмы Федеральный рейтинг. группа Интеллектуальная собственность (Защита прав и судебные споры) группа Интеллектуальная собственность (Регистрация) группа Арбитражное судопроизводство (средние и малые споры — mid market)

В Гражданской коллегии назначены 15 процессов. Один из них касается конфликта Андрея Семенова* с «Альфа-банком». Гражданин хотел перечислить деньги ООО «Меридиан», а кредитная организация по ошибке перевела средства другому обществу с таким же названием.

В случившемся клиент обвиняет именно банк, не проверивший ИНН компании, которой переводятся деньги. Две инстанции удовлетворили Иск Семенова (дело № 33-691/2021).

«Альфа-банк» хочет отменить акты нижестоящих судов, ссылаясь на то, что в подобных случаях у банков нет обязанности проверять реквизиты фирм по ИНН.

https://www.youtube.com/watch?v=mcgLHyzUwzo

Еще одно дело затрагивает интересы петербургского адвоката и писателя Валерия Смирнова. Это автор 25 произведений, объединенных общим названием «Записки офицера таможенной службы» и написанных под творческим псевдонимом Валерий Кустов. Несколько частей этих сборников для литератора напечатало издательство «Левша.

СПб» десять лет назад. А три года назад Смирнов увидел, что его книги продают через интернет-магазин Ozon. Писатель решил, что «Записки офицера таможенной службы» переиздали новым тиражом без его ведома. Правда, Истец не смог доказать этого в двух нижестоящих инстанциях (дело № 33-658/2021).

У него остается надежда на ВС.

* Имя и фамилия изменены редакцией.

• Арбитражный процесс
• Гражданский процесс
• Уголовный процесс

Нарушение требований о высшем образования для судебных представителей — последствия

С 1 октября 2019 года Федеральным законом №451-ФЗ в часть 4 статьи 61 АПК, регулирующей оформление и подтверждение полномочий представителя, внесены изменения. Отныне все иные оказывающие юридическую помощь лица представляют суду документы о высшем юридическом образовании или об ученой степени по юридической специальности.

Привлекает к себе внимание сырость названной нормы. Обязанность есть, а ответственности за нарушение не предусмотрено. Что произойдет, если в арбитражный процесс явится представитель с поддельным дипломом и будет представлять интересы, например, юридического лица во всех инстанциях? Практики пока нет, можно рассуждать.

В число предусмотренных статьей 270, 288 АПК безусловных оснований для отмены судебного акта нарушение части 4 статьи 61 АПК не включено. Норма о наличии высшего юридического образования процессуальная, поэтому руководствуясь частью 3 статьи 270 АПК, суду придется разбираться, привело ли это нарушение к принятию неправильного решения или нет.

Пересмотр вступившего в силу судебного акта, представительство по которому осуществляло лицо с поддельным дипломом, осложняется еще и отсутствием прямых указаний на возможность такого пересмотра в статье 311 АПК.

Является открытым вопрос о том, является ли отсутствие диплома существенным для дела обстоятельством? Диплом представителя по смыслу части 1 статьи 64 АПК вряд ли является доказательством, поэтому даже установленная приговором его фальсификация не даст возможность пересмотра по вновь открывшимся обстоятельством. Да и снова приходится проверять последствия такой фальсификации: повлекла ли она принятие незаконного судебного акта по делу или нет? Пункт 3 части 2 статьи 311 АПК также делает необходимым устанавливать состав преступления, то есть безусловным основанием для отмены не является.

Наличие состава тем более сомнительно, когда судебный акт, об отмене которого поставлен вопрос, принят в пользу лица, чьи интересы как раз и представляло лицо с поддельным дипломом. Ждать при таком раскладе сил заявления от этого лица как от потерпевшего вряд ли приходится.

Образуют ли действия по представлению поддельного диплома состав статьи 303 УК, чтобы заявление о привлечении к ответственности могло подать любое лицо? Мне представляется, что нет, поскольку, как уже было указано выше, доказательством диплом представителя в деле не является.

Можно попробовать отменить состоявшийся судебный акт на основании нормы части 3 статьи 64, предусматривающей запрет на использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона.

Ведь лицо, представившее их в дело, не имело права участвовать в деле и, как следствие, представлять доказательства.

Но тут тоже надо разбираться, за чьей подписью и каким путем направлялись документы в процесс.

Таким образом, налицо отсутствие в АПК прямой нормы, предусматривающей если не ответственность за фальсификацию диплома представителем, то хотя бы последствия для процесса и представляемого лица.

В ожидании её принятия, возможно, судам следует руководствоваться частью 5 статьи 3 АПК, которая позволяет к отсутствующим процессуальным нормам применять аналогию закона. Статья 49 УПК предоставляет право на представление интересов лиц, привлекаемых к уголовной ответственности, адвокатам.

И нарушение указанной нормы влечет за собой безусловную отмену приговора на основании статьи 389.17 УПК.

Непринятие мер процессуального характера именно для сторон, чьи интересы в нарушение части 4 статьи 61 АПК представляют лица без высшего образования, делает норму нерабочей.

Освобождение от наказания по уголовному делу – не повод восстановить статус адвоката

В конце февраля Совет АП Санкт-Петербурга рассмотрел заявление бывшего адвоката К., статус которой был прекращен в связи с вынесением ей обвинительного приговора по делу о даче взятки следователю. Особенностью дела стало то, что апелляционный суд изменил приговор, освободив женщину от отбывания наказания в виде штрафа в связи с истечением срока давности уголовного преследования.

Весной 2017 г. адвокат К. была признана виновной в даче взятки следователю и осуждена по ч. 1 ст. 291 УК РФ к наказанию в виде штрафа в размере 100 тыс. руб. Как следует из приговора, в конце 2015 г. К.

предлагала следователю взятку за изменение квалификации преступления ее подзащитному на менее тяжкий состав.

Через несколько недель следователь проинформировал об этом руководство, после чего при участии сотрудников УФСБ было проведено санкционированное судом ОРМ «оперативный эксперимент», в ходе которого К. была задержана в момент передачи денег.

В судебном заседании К. свою вину в совершении преступления не признала, а в последующем она и ее защитники подали апелляционные жалобы, в которых они просили отменить обвинительный приговор и оправдать ее.

В частности, в них отмечалось, что приговор вынесен без учета и надлежащей оценки всех доводов защиты об отсутствии в действиях К. признаков преступления, предусмотренного ст.

291 УК РФ, а в деле отсутствуют достаточные допустимые и достоверные доказательства ее вины.

Также защита К.

указывала, что ряд процессуальных документов, на основании которых строилась позиция стороны обвинения, содержат пробелы и противоречия, которые в ходе предварительного следствия и в ходе судебного разбирательства не позволили установить юридически важные факты, необходимые для доказывания по уголовному делу, в связи с чем они не могут являться доказательствами и не могли быть использованы судом при постановлении приговора.

Кроме того, обращалось внимание на то, что материалами уголовного дела достоверно не установлены дата, время и обстоятельства, при которых К. высказала следователю предложение о переквалификации действий ее подзащитного за взятку.

Подчеркивалось, что сам следователь на протяжении длительного времени не совершал каких-либо действий по информированию руководства о якобы преступных действиях К.

, что, по мнению стороны защиты, прямо свидетельствовало о заведомой ложности его показаний и о провокации взятки.

Сама К. в своей жалобе указывала, что передача денег была предназначена для «получения достоверных сведений от потерпевших в процессе допроса» по делу ее подзащитного.

Таким образом, действия следователя при реализации указанной просьбы не относятся к полномочиям представителя власти и организационно-распорядительным функциям, следовательно, не образуют состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 291 УК РФ.

Кроме того, К. указывала на то, что в ходе ОРМ была произведена выемка соглашения об оказании юридической помощи между ней и ее доверителем Л. в нарушение требований п. 7 ч. 2 ст. 29 и ст. 165 УПК РФ.

Таким образом, постановление следователя о производстве выемки, Протоколы выемки и осмотра, а также постановление о признании указанных предметов вещдоками являются недопустимыми в качестве доказательств.

Осенью 2017 г. апелляционные жалобы были рассмотрены в судебном заседании, при этом срок давности по привлечению К. к ответственности уже истек.

Осужденная и ее Защитник поддержали доводы жалоб, при этом женщина заявила ходатайство о прекращении уголовного дела в связи с истечением сроков давности уголовного преследования.

В то же время Прокурор просила изменить приговор, освободив К. от отбывания наказания в связи с истечением срока давности уголовного преследования.

Рассмотрев представленные материалы, суд апелляционной инстанции заключил, что выводы о виновности К. в совершении дачи взятки должностному лицу лично подтверждены исследованными в судебном заседании доказательствами. Все доводы в ее защиту, аналогичные приведенным в жалобах, уже тщательно проверялись судом, им дана оценка и они опровергнуты по мотивам, изложенным в приговоре.

В частности, апелляция указала, что вина К. подтверждена показаниями ряда свидетелей, положенными в основу обвинительного приговора, не доверять которым у суда не имеется оснований. Все противоречия в их показаниях были выявлены и устранены путем оглашения ранее данных ими показаний, сопоставления содержащихся в них сведений между собой и с другими доказательствами.

При этом суд указал, что в основу приговора первая инстанция положила показания самой К., данные в ходе предварительного следствия в качестве подозреваемой. В частности, из них следует, что 3 сентября 2015 г. К.

после предъявления ее подзащитному обвинения интересовалась у следователя о возможности каким-либо образом переквалифицировать действия ее доверителя на менее тяжкий состав и предлагала за это 25 тыс. руб.

После этого она несколько раз созванивалась со следователем, обговаривала обстоятельства уголовного дела, просила поговорить с потерпевшими и убедить последних изменить показания, а затем при встрече 10 сентября хотела передать следователю деньги, но тот отказался их взять, сообщив, что это незаконно. В октябре К.

встретилась со следователем в кафе и вновь попросила переквалифицировать действия ее подзащитного на менее тяжкий состав и передала деньги. После этого к ним подошли сотрудники УФСБ и сообщили, что она задержана.

Суд апелляционной инстанции подчеркнул, что показания К. были получены с соблюдением требований уголовно-процессуального закона, в присутствии адвоката и правильно оценены судом как объективные и достоверные.

«Не согласиться с такой оценкой у судебной коллегии нет оснований, поскольку признательные показания осужденной по фактическим обстоятельствам согласуются с данными, полученными при производстве других следственных действий», – указала апелляция.

Вместе с тем судебная коллегия пришла к выводу о необходимости освободить К. от назначенного ей наказания по ст. 291 ч. 1 УК РФ в связи с истечением срока давности уголовного преследования в соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ. При этом суд указал, что поскольку в жалобах К.

и ее адвокатов содержались доводы об отсутствии достаточных допустимых и достоверных доказательств вины осужденной, а также указывалось на необходимость постановления в ее отношении оправдательного приговора и эти доводы были поддержаны в судебном заседании, то основания для удовлетворения ходатайства о прекращении уголовного дела в связи с истечением срока давности не усматриваются.

В то же время апелляционный суд согласился с доводами К. о необходимости исключения из числа доказательств соглашения об оказании юридической помощи между ней и Л. Однако суд указал, что это не ставит под сомнение законность и обоснованность приговора, поскольку выводы суда о виновности К. подтверждаются совокупностью других исследованных в судебном заседании доказательств.

Таким образом, приговор в отношении К. был изменен, а она была освобождена от отбывания наказания в виде штрафа в связи с истечением срока давности уголовного преследования. В остальном решение первой инстанции оставлено без изменений.

В связи с вступлением в силу обвинительного приговора адвокатский статус К. был прекращен Советом АП Санкт-Петербурга по представлению управления юстиции.

Однако, посчитав, что освобождение от наказания – достаточный повод для того, чтобы восстановить прекращенный адвокатский статус, К. обратилась в АП Санкт-Петербурга с соответствующим заявлением.

Совет палаты не нашел оснований для его удовлетворения.

Как пояснил «АГ» член Совета АП Санкт-Петербурга, председатель Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов палаты Сергей Краузе, в соответствии со ст.

17 Закона об адвокатской деятельности вступление в законную силу приговора суда о признании адвоката виновным в совершении умышленного преступления влечет за собой прекращение адвокатского статуса и никак не связано с назначением или неназначением наказания судом.

Сергей Краузе добавил, что прекращение уголовного дела в связи с истечением срока давности возможно с согласия обвиняемого.

«Если Подсудимый соглашается на прекращение уголовного дела по нереабилитирующим обстоятельствам, а не настаивает на оправдании, то суд обычно выносит соответствующее постановление.

При вынесении постановления о прекращении уголовного дела в отношении адвоката нет оснований для прекращения статуса.

Но так как обвинительный приговор вступил в законную силу, хотя и с освобождением от наказания, Совет все-таки прекратил статус адвоката», – прокомментировал член Совета АП Санкт-Петербурга. Он также обратил особое внимание на тот нюанс, что суд апелляционной инстанции справедливо признал недопустимым доказательством изъятое у К. соглашение с ее доверителем об оказании юридической помощи.

Удавка для адвокатуры

На прошлой неделе президент подписал поправки в Закон об адвокатуре. Самая скандальная из них вводит для лишенных статуса адвокатов запрет на представительство в суде во всех видах судопроизводства. Депутаты не дали адвокатам времени на обсуждение новеллы, поэтому они вынуждены осмыслять ее постфактум.

Адвокат Михаил Беньяш считает поправку «удавкой», которую государство накинуло на всех принципиальных защитников. По его мнению, теперь адвокаты будут задумываться о риске потерять профессию каждый раз, когда от них потребуется проявить «процессуальную активность» в интересах доверителей.

А те, кто не примет новые правила игры, будут изгнаны из судебного процесса – причем во внесудебной процедуре и навсегда.

• П ро «поправку Крашенинникова», которая запрещает лишенным статуса адвокатам представительство в суде, написано уже много. Звучит она следующим образом:
• «Лицо, статус адвоката которого прекращен по основаниям, предусмотренным подпунктом 4 пункта 1 и подпунктами 1, 2 и 21 пункта 2 настоящей статьи, не вправе быть представителем в суде, за исключением случаев участия его в процессе в качестве законного представителя».
• То есть новелла предусматривает четыре критерия для «запрета на профессию»: ненадлежащее исполнение обязанностей, разглашение конфиденциальной информации, нарушение норм кодекса этики адвоката и совершение умышленного преступления.
• Федеральная палата адвокатов и Министерство юстиции толкуют эту норму расширительно, утверждая, что адвокат сможет вернуть себе право быть судебным представителем, восстановив адвокатский статус. Но если читать эту норму буквально, то очевидно, что она:
• – бессрочная;
• – не предусматривает снятия запрета на представительство даже в случае повторного получения адвокатского статуса.
• Приведет такое правило к появлению целого класса адвокатов с усеченными правами, которые статус имеют (получить его повторно «поправка Крашенинникова» не препятствует), в СИЗО зайдут, в следственных действиях участие примут, а вот в суде защищать доверителя не смогут.

Это очень тревожно в условиях, когда суды «выдавливают» из процессов принципиальных адвокатов, мотивируя свое решение «злоупотреблением правом» и «скандализацией процесса» с их стороны. Именно так видят суды добросовестную работу защитников.

Я пытался оценить поправку взвешенно и написать сугубо юридический комментарий. Но есть нюанс, который добавил в процесс подготовки текста эмоций.

За прошедшие полтора года адвокатской практики меня дважды удаляли из процессов; дважды избивали полицейские; дважды привлекали к административной ответственности; трижды проводили ОРМ, один раз (неудачно) пытались взломать мой аккаунт в telegram и один раз (успешно) взломали аккаунт в WhatsApp моей супруги; в отношении меня возбудили два уголовных дела; 14 суток я отсидел под административным арестом и затем месяц под стражей. Мне и моей семье угрожали. Моему сыну нет и полутора лет, но он уже успел столкнуться с угрозами.

И все это лишь потому, что я защищал людей, которых, по мнению властей, защищать не стоит. Как многие адвокаты, которых обвиняемые выбирают сами, я оказался «слишком принципиальным».

Если бы закон вступал в действие в следующем году, то практику его применения отрабатывали бы как раз на мне. Поэтому и рассуждения мои о поправке настолько умеренные, насколько умеренности осталось во мне самом.

Предательство и безволие

Тезис «высоких» представителей адвокатуры о том, что запрет на судебное представительство поможет очищению корпорации, не выдерживает критики.

В настоящий момент не существует никакого официального обоснования этой нормы, поскольку при поступлении законопроекта в Госдуму этого положения в нем не было. «Запрет на профессию» ввели волей депутата Павла Крашенинникова ко второму чтению без каких-либо мотивировок, консультаций и публичных обсуждений с адвокатами.

Мнением корпорации не поинтересовались. Сам факт такого одностороннего волеизъявления унизителен: нам еще раз напомнили, что адвокатура – не субъект переговорного процесса.

ФПА и Минюст говорят, что они этой нормой якобы недовольны – ее появление, по словам Юрия Пилипенко и Дениса Новака, оказалось неожиданностью. На Общероссийском гражданском форуме я задал обоим прямой вопрос: считают ли они эту поправку конституционной? И что с ней намерены делать представляемые ими структуры? Ответы прозвучали уклончивые.

«АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА» ИЗУЧИЛА НОРМУ О «ЗАПРЕТЕ НА ПРОФЕССИЮ»

Замминистра юстиции лишь отметил, что поправка «преждевременна» и мешает усилиям ведомства «сделать привлекательной адвокатуру».

Позиция президента ФПА сводится к тому, что для тревожных настроений нет оснований и вообще – еще непонятно, как эту норму будут исполнять. Честно говоря, мне было удивительно слышать подобные слова. Каждый практикующий юрист знает, что неопределенность правовой нормы в конечном итоге выливается в ее произвольное правоприменение.

Нельзя соглашаться с существованием абсурдной и опасной нормы закона только на том основании, что «неясно, как ее исполнять». Неясно это только тем, кто не ходит в процессы – потому и не видит оснований для тревоги. А я вижу. Потому что судье условного Усть-Лабинского районного суда все будет ясно и понятно.

И он будет применять этот новый и очень удобный для него запрет в меру своего понимания.

Эти ответы показывают – ни ФПА, ни Минюст не собираются предпринимать ровным счетом ничего.

ФПА оставляет «уличных» адвокатов один на один с новой правовой реальностью и фактически отказывает нам в защите. И я расцениваю это как предательство десятков тысяч адвокатов «чиновниками от адвокатуры».

Подозреваю, что смирение с «запретом на профессию» было вызвано желанием президентов адвокатских палат (и ФПА в том числе) легализовать право избираться на третий срок и более.

Государство наделило их возможностью бесконечного избрания, но одновременно с этим втихаря накинуло удавку на всю адвокатуру.

А ФПА, вместо того чтобы запротестовать, защитить адвокатов, лишь сказала спасибо и поправила узел на шее – Юрий Пилипенко на заседании Совета Федерации попросил сенаторов одобрить законопроект…

Я не помню другого такого случая, когда законотворческая инициатива, поддерживаемая Федеральной палатой адвокатов, оборачивалась таким громким провалом. ФПА ошиблась, да. Ошибиться может каждый. Но ФПА не хочет признать ошибку и начать ее исправлять. Это безволие несовместимо с принципами, на которых строится наша профессия. Нас предали те, кому мы доверили представлять и защищать нас.

Ненависть и свобода

Те из нас, кто работает добросовестно, всегда сталкиваются с ненавистью со стороны судей и правоохранителей. И я считаю, что это нормально. Наша работа по «выравниванию правовой реальности» не может нравиться тем, кто ее искажает, и тем, кто нашел в этих искажениях способ кормления и обогащения.

Последние полтора-два года по стране с юга расползается настоящая эпидемия удалений адвокатов из процесса. Все эти случаи шаблонны – сначала судья по надуманным причинам объявляет адвокату два-три замечания, а затем удаляет. Причем требования такого судьи к соблюдению «регламента» абсурдны и лишают процесс состязательности.

Так, например, в Лазаревском суде города Сочи судья Никлай Трухан объявил адвокату Александру Попкову замечания за то, что тот заявлял возражения на действия председательствующего «без ходатайства о разрешении заявить подобные возражения». Звучит смешно, но именно из-за таких замечаний адвокат в конце концов был удален.

Я заявил возражения на удаление коллеги из процесса и вылетел следом.

Но системе, видимо, надоело удалять принципиальных адвокатов из каждого процесса, поэтому с 1 марта 2021 года заработает системный подход. Возбужденные в результате частных постановлений судов и представлений Минюста дисциплинарные производства будут грозить изгнанием из процесса навсегда – причем во внесудебном порядке.

Процесс – это наша работа. Мы пытаемся обеспечить в суде хоть какую-то состязательность – принцип правосудия, практически не соблюдающийся в нашей стране. Но сейчас под страхом потерять профессию у адвокатов отнимают смелость бороться.

Я, как и многие мои коллеги, не верю в независимость советов палат. Считаю, что репрессивный запрет на судебное представительство будет применяться исключительно для того, чтобы сводить счеты с адвокатами, неугодными суду и следствию.

И конечно, неудобными «адвокатскому руководству», которое в последнее время демонстрирует пугающую нетерпимость к инакомыслию.

Выхолощенная таким образом адвокатура не сможет отстаивать человека в борьбе с государственной машиной – из гордых «вольных стрелков» мы превратимся в запуганных жалких клерков.

«Стоит потихонечку ориентировать адвокатское сообщество, что свобода в этой жизни – не самое главное», – говорит нам президент ФПА. Но я уверен, что для адвоката нет ничего важнее свободы. Адвокатура, лишенная свободы и независимости, – это очередная госкорпорация, обслуживающая интересы государства, а не человека.

Право на профессиональную помощь vs свободы выбора

Я знаю, что апологеты «запрета на профессию» апеллируют к части первой статьи 48 Конституции, которая гласит, что каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи. Но я не могу понять, почему они трактуют эту норму как обязанность государства обеспечить качество любой юридической помощи.

Я убежден, что статья 48 Конституции обязывает государство обеспечивать качество лишь той юридической помощи, которую предоставляет само государство (и оно с этой задачей не справляется).

Очевидно, что расширительная трактовка статьи приводит к вмешательству государства в свободу договора и автономию воли гражданина – в степени, значительно превышающей необходимость защиты граждан от «юристов-мошенников». А это очевидное нарушение ч. 3 ст. 55 Конституции, устанавливающей возможность ограничения прав человека лишь в степени, необходимой для защиты прав иных лиц.

Но именно это и произошло – государство позволило себе лишить граждан возможности обратиться к выбранному ими судебному представителю, если ранее тот был слишком добросовестен в защите интересов доверителя.

Неадекватная жестокость запрета

Уголовное законодательство знает такое наказание, как запрет заниматься определенным видом деятельности (ст. 47 УК). В качестве основного наказания он назначается на срок не более пяти лет. И назначается судом.

Я могу понять, когда пять лет отрешения от профессии назначают за общественно опасный поступок, связанный с профессиональной деятельностью. Например, когда из-за врачебной халатности погиб человек. Но когда от профессии могут отлучить – без суда и навсегда – только за критику, внешний вид и долг по взносам в три тысячи рублей, то это абсурд и произвол.

Многие юристы без статуса называют нас «рабами», смеются над кодексом адвокатской этики и перлами президентов палат. Но когда введут адвокатскую монополию, «рабами» станут все. Поэтому мириться с тем фактом, что государство и оторванное от практики адвокатское «руководство» будут диктовать, как работать, что говорить и как одеваться, придется уже всем.

Я давно уже не жду адекватности от инициатив сенатора Андрея Клишиса, депутата Павла Крашенинникова и российского парламента в целом. Но я не могу смириться с равнодушием адвокатов и судебных юристов без статуса. Опасность нависла не только над нашей корпорацией, но и над всеми нашими подзащитными, которые в самый критический момент могут остаться без адвоката.

«Адвокатская улица» напоминает, что мнение автора колонки может не совпадать с мнением редакции.

Адвокаты программы «Человек и Закон» – консультации юристов

Уже с 1 октября в судах, начиная с регионального уровня, введено профессиональное представительство. Теперь представлять интересы граждан вправе только дипломированные юристы.

Человек по-прежнему может защищать себя сам, но если ему нужна помощь, то нанять можно только профессионала, то есть человека, имеющего профильное образование.

Такое правило призвано защитить самих граждан, чтобы они, обращаясь за юридической помощью, не попадали в руки мошенников.

«Дума готовит ко второму чтению резонансные поправки в закон об адвокатуре. Вскоре инициатива примет окончательный вид. В документ была внесена норма, усиливающая требования к судебным представителям: бывшие адвокаты также оказываются персонами нон грата в судах.

Новелла вызывает определенные сомнения и представляется не вполне корректной. Количество поводов для запрета на представительство в суде, которые перечислены в поправке, должно быть сужено и конкретизировано», — считает адвокат по уголовным делам Виктор Икрянников.

По словам правозащитников, лишать право доступа надо не всех бывших адвокатов, а только тех, кто лишен статуса по очень серьезным причинам.

Например, когда он в чем-то провинился перед своими доверителями. Такое случается сплошь и рядом, но не всегда виновником всех проблем являются сами адвокаты.

Почти каждый из них сталкивался с жалобами от клиентов в палату, но далеко не все признаются обоснованными.

«Речь может идти о запрете судебного представительства только для лиц, статус адвоката которым прекращен исключительно за неисполнение или ненадлежащее исполнение своих обязанностей перед доверителем», — говорит адвокат по уголовным делам Виктор Икрянников.

Если коллеги лишили адвоката статуса за грубые нарушения, продолжать деятельность судебного представителя не получится. Сама инициатива требует определённых доработок. С одной стороны, среди адвокатов, как и представителей других профессий, хватает не слишком порядочных людей. С другой, почётного статуса и сейчас лишают далеко не за каждый проступок, это надо «заслужить».

«Вопрос в том, как будет осуществляться контроль и, как это будет реализовано на практике. Профессия адвоката предполагает соответствие определенным требованиям и наличие многих качеств.

Если человек лишён статуса, он не сможет совершать те проступки, в которых ранее его уличили подзащитные или доверители.

Это повышает престиж ремесла в глазах общества и позволит очистить его от мошенников», — уверен адвокат по уголовным делам Виктор Икрянников.