Верховный суд (ВС) РФ снова выступил на стороне водителей, указав инспекторам ГИБДД на необходимость составлять Протоколы без ошибок и заполнять все графы документа: любой промах автоинспектора трактуется в пользу автомобилистов и является поводом вернуть им право садиться за руль. 

До высшей инстанции с жалобой дошёл житель Москвы, которого сотрудники ГИБДД остановили на Рублевском шоссе.

Они составили на водителя Land Rover Freelander II протокол об отказе пройти медосвидетельствование, и на основе этого документа сначала мировой суд столичного района Кунцево лишил его прав вождения и оштрафовал на 1,5 тысячи рублей, а затем Мосгорсуд признал это решение законным. Тогда автолюбитель обратился с жалобой в Верховный суд РФ, и судья Сергей Никифоров обнаружил в протоколе целый ворох нарушений, который подробно проанализировал. 

• Временной сбой 
• ВС напоминает, что к числу доказательств по делу об административном правонарушении относится протокол об административном правонарушении, в котором, согласно части 2 статьи 28.2 КоАП РФ, должны отражаться: 
• — событие административного правонарушения, 
• — место и время совершения административного правонарушения.
• «Установление места и времени совершения административного правонарушения имеет существенное значение для правильного рассмотрения дела об административном правонарушении, в частности для защиты лица, привлекаемого к административной ответственности.
• Протокол об административном правонарушении — это процессуальный документ, где фиксируется противоправное деяние лица, в отношении которого возбуждено производство по делу, формулируется вменяемое данному лицу обвинение», — отмечает ВС.
• При этом в деле московского водителя протоколы содержали разные данные о времени совершения правонарушения: согласно одному документу Правонарушение произошло в 2 часа 40 минут, а согласно другому — на сорок минут позже (в 3 часа 20 минут). 
• Эту ошибку судья ВС РФ счёл существенной. 
• Разъяснение прав 

Согласно части 3 статьи 28.2 КоАП РФ при составлении протокола об административном правонарушении физическому лицу или законному представителю юридического лица, в отношении которых возбуждено дело об административном правонарушении, разъясняются их права и обязанности, о чем обязательно делается запись в протоколе.

Игнорирование этого требования приводит к тому, что доказательства по делу признаются судами недопустимыми, подчеркивает высшая инстанция. Она ссылается на пункт 18 постановления пленума от 24 марта 2005 года №5 — при рассмотрении дела собранные доказательства должны оцениваться с позиции соблюдения требований закона при их получении.

«Нарушением, влекущим невозможность использования доказательств, может быть признано, в частности, получение объяснений потерпевшего, свидетеля, лица, в отношении которого ведется производство по делу, которым не были предварительно разъяснены их права и обязанности, предусмотренные частью 1 статьи 25.1, частью 2 статьи 25.2, частью 3 статьи 25.6 КоАП РФ и статьей 51 Конституции», — указывает ВС.

В данном случае в протоколе не отображено, что водителю разъяснили положения статьи 25.1 КоАП: в соответствующей графе документа его подпись отсутствует. Нет в деле и расписки о разъяснении автовладельцу его прав.

«Изложенное свидетельствует о том, что привлечённый к административной ответственности не был осведомлен об объеме предоставленных ему процессуальных прав, что повлекло нарушение его права на защиту», — отмечает ВС РФ. 

Понятые и Конституция 

Высшая инстанция напоминает, что доказательствами по делу являются любые фактические данные, на основании которых устанавливаются наличие или отсутствие события административного правонарушения, виновность лица, привлекаемого к ответственности, а также иные обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела (часть 1 статьи 26.2 КоАП РФ). 

Эти данные устанавливаются протоколом, объяснениями привлекаемого к ответственности, показаниями потерпевшего, свидетелей, заключениями эксперта, а также показаниями специальных технических средств, вещественными доказательствами (часть 2 статьи 26.2 КоАП РФ).

Не допускается использование доказательств, если они получены с нарушением закона, а отсутствие разъяснений норм КоАП и Конституции понятым относится к подобным нарушениям, отмечает ВС.

Он ссылается на письменные объяснения двух понятых, из которых усматривается, что им не были разъяснены положения статьи 25.1 КоАП и нормы статьи 51 Конституции, так как в документах нет их подписи об этом.

«Следовательно, протокол об административном правонарушении и письменные объяснения понятых являются недопустимыми доказательствами по делу и не могли быть использованы судом при вынесении постановления», — подчеркивает судья. 

Извещение правонарушителя 

Кроме того, в соответствии с частью 2 статьи 25.1 КоАП дело должно быть рассмотрено с участием привлекаемого к ответственности, а исключение составляют случаи, когда имеются данные о надлежащем извещении правонарушителя о процессе, на который он добровольно и без уважительной причины не явился. 

Но в материалах рассматриваемого дела информация о надлежащем извещении водителя Land Rover о предстоящем судебном процессе отсутствует.

«Аналогичная информация отсутствует и в отчете автоматизированной информационной системы «ПК Мировые судьи». Из истории операции доставки регистрируемых почтовых отправлений уведомление об извещении (водителя) о дате судебного заседания находилось в стадии «обработка».

Таким образом, порядок рассмотрения дела об административном правонарушении был нарушен, поскольку дело рассмотрено мировым судьей в отсутствие (водителя), который не был надлежащим образом извещен о месте и времени рассмотрения дела», — считает ВС РФ. 

Он пришёл к выводу, что все ошибки, допущенные сотрудниками ГИБДД и судами, являются существенными, а значит нельзя считать, что по делу принято справедливое и верное решение.

В связи с этим ВС не только отменил решение о лишении водителя прав и наложении на него штрафа, но и прекратил административное преследование автомобилиста в связи с недоказанностью обстоятельств, на основании которых было принято решение.

Алиса Фокс 

Верховный суд возвращает водительские права – часть шестая

Вечером 13 декабря 2014 года инспектор ДПС остановил автомобиль А. З., жителя села Кривополярье Липецкой области. Почувствовав, что от водителя пахнет спиртным, полицейский предложил тому пройти освидетельствование на состояние опьянения, но он отказался и поехал на обследование в наркодиспансер. Врач вынес заключение, что автолюбитель нетрезв, указав это в медицинском акте.

А. З. с этим документом не согласился и оспорил его, обратившись в управление здравоохранения Липецкой области.

12 марта 2015 года врачебная комиссия наркологического диспансера отменила акт в связи с тем, что при его составлении врач допустил грубые нарушения: не указал даты поверок алкотестера и собственной подготовки по вопросам медосвидетельствования, не соответствовала требованиям и формулировка медзаключения.

Пока медики разбирались с актом, мировой судья Чаплыгинского судебного участка № 2 Липецкой области 11 февраля 2015 года привлек водителя к административной ответственности по ч. 1 ст. 12.

28 КоАП РФ (управление автомобилем в состоянии опьянения), оштрафовав на 30 000 руб. и на полтора года оставив без прав.

Апелляция и кассация, хотя к тому времени акт уже был отменен, оставили постановление мирового судьи без изменения, после чего А. З. обратился в Верховный суд РФ.

Судья Сергей Никифоров указал, что суды нижестоящих инстанций не проверили должным образом довод заявителя о признании отмененного акта медицинского освидетельствования недопустимым доказательством, нарушив тем самым положения ст. 26.11 КоАП.

 Напомнил он и о том, что согласно ч. 1 и ч. 4 ст. 1.5 КоАП Гражданин отвечает только за те нарушения, в отношении которых его вина, а неустранимые сомнения в виновности должны толковаться в пользу предполагаемого нарушителя.

Никифоров отменил акты нижестоящих инстанций и прекратил производство по делу.

Привлекаешь к ответственности, соблюдай порядок

В июне 2015 года мировой судья судебного участка № 44 Узловского района Тульской области привлек Э. А. к ответственности за вождение в нетрезвом виде (ч. 1 ст. 12.

8 КоАП РФ), запретив садиться за руль в течение 1 года и 9 месяцев.

Тот попытался обжаловать постановление, но решением Узловского горсуда и Тульского областного суда оно было оставлено в силе, однако ВС с актами нижестоящих инстанций не согласился.

Из протокола, составленного инспектором ДПС в отношении Э. А. 12 апреля 2015 года, следует, что тот управлял автомобилем в состоянии алкогольного опьянения. Не в пользу водителя говорили показания алкотестера – 0,177 мг/л при допустимой концентрации в 0,16 мг/л.

Однако согласия или несогласия водителя с результатами освидетельствования в акте не оказалось, не было там и ни одной подписи водителя – во всех графах, где ее наличие необходимо, стояла отметка «отказался». В деле нашелся и протокол, которым Э. А.

направлялся на обследование в наркодиспансер, однако в нем тоже не зафиксировано его согласие на прохождение этой процедуры, отсутствуют подписи водителя и понятых.

 При этом по времени протокол составлен раньше, чем акт освидетельствования на состояние алкогольного опьянения, в нарушение порядка, установленного п. 1.1 ст. 27.12 КоАП РФ.

п. 1.1 ст. 27.12 КоАП РФ

Лицо, которое управляет транспортным средством соответствующего вида и в отношении которого имеются достаточные основания полагать, что это лицо находится в состоянии опьянения, либо лицо, в отношении которого вынесено определение о возбуждении дела об административном правонарушении, предусмотренном статьей 12.24 настоящего Кодекса, подлежит освидетельствованию на состояние алкогольного опьянения в соответствии с частью 6 настоящей статьи. При отказе от прохождения освидетельствования на состояние алкогольного опьянения либо несогласии указанного лица с результатами освидетельствования, а равно при наличии достаточных оснований полагать, что лицо находится в состоянии опьянения, и отрицательном результате освидетельствования на состояние алкогольного опьянения указанное лицо подлежит направлению на медицинское освидетельствование на состояние опьянения.

На судебном заседании инспектор ДПС объяснил, что такая путаница в документах возникла потому, что сначала Э. А. попросил направить его в наркодиспансер, но при составлении протокола согласился пройти освидетельствование на месте. С показаниями алкотестера он якобы устно согласился, но подписывать акт отказался, что сотрудник ГИБДД в нем и указал.

Однако один из понятых, которого тоже допросили во время судебного разбирательства, не подтвердил, что водитель был согласен с результатами освидетельствования. Другой понятой не был уверен, что Э. А. при нем отказался ставить свою подпись в документах.

Сам водитель заявлял, что с результатами не соглашался и просил направить его на медосвидетельствование.

«Приведенные обстоятельства не позволяют сделать вывод о соблюдении должностным лицом ГИБДД предусмотренного законом порядка установления факта нахождения лица, которое управляет транспортным средством, в состоянии опьянения, и свидетельствуют о наличии неустранимых сомнений в виновности Э. А. в совершении вмененного ему административного правонарушения», – указал судья Никифоров, отменяя предыдущие акты и прекращая производство по делу.

«Неправильная» статья КоАП

Искать справедливости в ВС решил и И. Г. из Краснодара. 22 июня 2014 года в отношении него был составлен протокол об административном правонарушении, предусмотренном ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ (управление автомобилем в состоянии опьянения).

О том, что водитель нетрезв, говорили внешние признаки: запах алкоголя, покраснение кожи, несвязная речь.

«Дышать в трубочку» на месте мужчина отказался и был направлен в наркологический диспансер, врач которого подтвердил, что тот находится в состоянии алкогольного опьянения.

Все говорило о том, что И. Г. будет наказан за вождение в нетрезвом виде, однако 31 июля 2014 года мировой судья участка № 239 Прикубанского внутригородского округа Краснодара на два года лишил его прав и оштрафовал на 30 000 руб. за совсем другое нарушение – невыполнение требования сотрудника ДПС о прохождении освидетельствования на состояние опьянения (ч.

1 ст. 12.26 КоАП РФ). На следующий день судья спохватился и вынес определение об исправлении описки в установочной, мотивировочной и резолютивной частях постановления в отношении И. Г., которым в тексте акта ч. 1 ст. 12.26 КоАП заменялась на ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ. Апелляция и кассация оставили постановление в силе, но судья Никифоров с ними не согласился.

Исправление описки в постановлении не изменило того, что водитель был привлечен к ответственности по «неправильной» статье. «Содержание указанных судебных актов [судов нижестоящих инстанций], вынесенных в отношении И. Г.

, не соответствует фактическим обстоятельствам дела и содержит неправильную квалификацию совершенного им административного правонарушения», – говорится в постановлении ВС.

Предыдущие акты по делу были отменены, производство по нему прекращено.

Если прав лишил «не тот» судья

Д. Ш. был привлечен к административной ответственности за отказ проходить освидетельствование на состояние опьянения.

Мировой судья судебного участка № 4 Шебекинского района и города Шебекино Белгородской области оштрафовал его на 30 000 руб. и лишил права садиться за руль на 1 год 10 месяцев.

Апелляция и кассация оставили это постановление без изменения. А ВС, куда водитель подал надзорную жалобу, с коллегами не согласился.

Судья Владимир Меркулов указал, что из материалов дела видно: нарушение, за которое Д. Ш. привлекли к административной ответственности, произошло в районе дома № 36 по улице Дзержинского села Максимовка Шебекинского района. Согласно ст.

1 закона Белгородской области от 13 марта 2000 года «О создании судебных участков и должностей мировых судей Белгородской области», которая устанавливает границы участков, Максимовка лежит в границах участка № 2, а не № 4. Между тем, в п. 1 ст.

4 ФЗ «О мировых судьях в Российской Федерации» говорится, что каждый из них осуществляет деятельность в пределах района своего участка.

Ходатайства о рассмотрении дела по своему месту жительства Д. Ш. не заявлял. Сведений о том, что на мирового судью судебного участка № 4 было возложено исполнение обязанностей другого мирового судьи, в материалах дела не имеется. Меркулов пришел к выводу, что административное дело в отношении водителя было рассмотрено с нарушением правил подсудности.

Судья ВС напомнил, что положения ч. 1 ст. 1.6 КоАП предполагают не только наличие оснований для применения административного взыскания, но и соблюдение порядка привлечения к ответственности. В случае с Д. Ш.

такой порядок был нарушен, резюмировал Меркулов, отменяя акты судов нижестоящих инстанций и направляя дело по подсудности – в судебный участок № 2 Шебекинского района и города Шебекино Белгородской области.

Промилле или мг/л: как правильно?

«Стандартное наказание» – 30 000 руб. штрафа и лишение прав на полтора года за вождение в нетрезвом виде мировой судья судебного участка № 21 счел подходящим для С. Л. из города Старая Русса Новгородской области.

18 января 2015 года он управлял автомобилем в состоянии алкогольного опьянения, что подтверждалось данными медицинского освидетельствования.

Измерения, проведенные врачом при помощи алкотестера, показали концентрацию паров этилового спирта в выдыхаемом воздухе в 0,49 промилле (0,2205 мг/л) в первый раз и в 0,30 промилле (0,135 мг/л) – во второй (при разрешенной в 0,16 мг/л).

Вызванный на заседание медик показания прибора, указанные в акте освидетельствования, подтвердил. Такие же сведения с указанием промилле, как единицы измерения, содержатся и в копии журнала регистрации медицинских освидетельствований на состояние лиц, управляющих транспортными средствами больницы, где водитель проходил обследование.

По общему правилу (что подтвердила на заседании главврач учреждения, где обследовали водителя) в актах медицинского освидетельствования показания алкотестера должны указываться в мг/л, а не в промилле.

Но суды сочли неверную единицу измерения «оговоркой», указав, что «в соответствующем акте результаты оценки исследования приведены в промилле ошибочно».

ВС, куда обратился водитель, с этим не согласился, указав, что утверждение об ошибке опровергается показаниями врача, содержанием акта освидетельствования и журнала регистрации.

ВС указал, что факт употребления заявителем алкоголя должен быть установлен «исходя из концентрации абсолютного этилового спирта в выдыхаемом воздухе, которая была определена в ходе второго исследования» и составила 0,30 промилле, а если «перевести» в нужные единицы измерения, то 0,135 мг/л. Так как этот показатель «не превышает возможную суммарную погрешность измерений – 0,16 мг/л, факт нахождения С. Л. в состоянии опьянения считать установленным нельзя», постановил судья ВС Владимир Меркулов, отменяя акты предыдущих инстанций и прекращая производство по делу.

Нарушитель с поддельным удостоверением

Сотрудник ГИБДД 26 ноября 2014 года остановил автомобиль, за рулем которого сидел мужчина, предъявивший водительское удостоверение на имя Н. З. Предположив, что водитель может быть нетрезв, инспектор предложил ему пройти освидетельствование, но тот отказался.

Полицейский составил на нарушителя протокол, и 9 декабря 2014 года он был привлечен к административной ответственности по ч. 1 ст. 12.26 КоАП РФ.

Мировой судья судебного участка № 47 района Орехово-Борисово Южное города Москвы лишил его права управления автомобилем на полтора года и оштрафовал на 30 000 руб.

Н. З. пытался обжаловать вынесенное постановление, но результатов это не принесло. В кассационной жалобе, поданной в Мосгорсуд, мужчина указывал, что нарушения не совершал.

Заявитель утверждал, что автомобилем управлял не он, а другой человек, у которого при себе было поддельное водительское удостоверение на его имя. Указывал он и на то, что подписи в протоколе и других процессуальных документах – тоже не его.

Но суд этим доводам не внял, вынудив водителя обратиться в ВС.

Н. З. приложил к жалобе документы, подтверждающие его обращение в правоохранительные органы. Проверка, проведенная в рамках рассмотрения уголовного дела по ч. 3 ст. 327 УК РФ (использование заведомо подложного документа), также не опровергла его объяснений.

Установлено, что не позднее 26 ноября 2014 года некто Н. И. обратился к неустановленному дознанием лицу, которое за 15 000 руб. изготовило ему поддельное удостоверение на имя Н. З. с его фотографией. Именно этот документ Н. И. и предъявил инспектору ДПС.

ВС отменил предыдущие акты по делу, указав в постановлении, что результаты проверки по уголовному делу материалами административного дела не опровергаются, а сотрудник ГИБДД, составивший протокол, и понятые, которые могли бы опознать нарушителя, на судебное заседание не вызывались. Следовательно, «все юридически значимые обстоятельства, необходимые для правильного разрешения дела, исследованы не были», и суды не установили личность правонарушителя и причастность Н. З. к совершению нарушения.

Нарушителя надо извещать

Мировой судья судебного участка № 2 Октябрьского района города Пензы 26 ноября 2014 года признал С. К. виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 12.

8 КоАП РФ. В ходе заседания было установлено, что 12 октября 2014 года он находился за рулем в состоянии алкогольного опьянения, за что водитель был оштрафован на 30 000 руб.

и лишен прав на полтора года.

С. К. безрезультатно пытался обжаловать постановление сначала в Октябрьском районном суде Пензы, а потом в Пензенском областном суде, а после подал жалобу в ВС, который с выводами мирового судьи не согласился.

В материалах дела указано, что извещение, из которого заявитель должен был узнать о времени и месте проведения заседания 10 ноября 2014 года, было направлено по адресу, указанному в протоколе об административном правонарушении.

Адресат его не получил, поскольку запечатанный конверт вернулся на судебный участок с пометкой «истек срок хранения». Согласно абз. 2 п.

 6 постановления Пленума ВС от 24 марта 2005 года «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении КоАП», в этом случае лицо считается не извещенным о времени и месте судебного разбирательства. Мировой судья 10 ноября 2014 года перенес заседание на 26 ноября. Информации о том, что об этом известили водителя-нарушителя, в деле нет.

В итоге мировой судья рассмотрел дело без участия С. К., в отсутствие данных о его надлежащем извещении о месте и времени разбирательства, чем был нарушен порядок привлечения его к административной ответственности, указал ВС. Это и стало основанием для отмены актов судов нижестоящих инстанций с прекращением производства по делу.

Источник:  ПРАВО.РУ

Кс не усмотрел нарушений в невозможности защиты самостоятельно оспаривать заключение эксперта

Конституционный Суд вынес Определение № 2177-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы на неконституционность ч. 3 ст. 80 УПК РФ, которая, по мнению заявителя, лишает сторону защиты права самостоятельно оспаривать заключение эксперта.

Повод для обращения в КС

В ходе судебного разбирательства по уголовному делу в отношении Сергея Сведенцева сторона защиты представила заключение специалиста, которое опровергало выводы комплексной судмедэкспертизы, назначенной следователем.

Вместе с тем суд отверг заключение специалиста в качестве доказательства, указав в приговоре, что оно получено без соблюдения процедуры, установленной уголовно-процессуальным законом.

С таким решением согласились вышестоящие суды, в том числе заместитель Председателя ВС РФ.

В жалобе в Конституционный Суд Сергей Сведенцев оспаривал конституционность ч. 3 ст.

80 «Заключение и показания эксперта и специалиста» УПК РФ, поскольку, по его мнению, она лишает сторону защиты права самостоятельно оспаривать доказательство, представленное стороной обвинения.

Заявитель отметил, что иной возможности у стороны защиты оспорить заключение эксперта, кроме как привлечь независимых квалифицированных специалистов, не существует.

Конституционный Суд разъяснил права стороны защиты

Адвокат должен иметь возможность обращаться к специалисту самостоятельноФПА опубликовала правовую позицию по проекту постановления Пленума ВС РФ о практике применения законодательства при рассмотрении уголовных дел в первой инстанции

Изучив жалобу, КС не усмотрел оснований для принятия ее к рассмотрению.

Суд напомнил, что гражданин не вправе по собственному усмотрению выбирать способ и процедуру осуществления данного права, а также что применительно к отдельным видам судопроизводства они определяются Конституцией, федеральными конституционными и федеральными законами (определения от 13 января 2000 г. № 6-О; от 8 апреля 2004 г.

№ 151-О и др.).

КС разъяснил, что в силу ч. 1 ст. 86 УПК собирание доказательств осуществляется в ходе уголовного судопроизводства дознавателем, следователем, прокурором и судом путем производства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных этим Кодексом.

Части 2 и 3 той же статьи наделяют подозреваемого, обвиняемого правом собирать и представлять письменные документы и предметы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств, а защитника – правом собирать доказательства.

Такие доказательства могут быть собраны путем получения предметов, документов и иных сведений, путем опроса лиц с их согласия и путем истребования справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти и местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые обязаны представлять запрашиваемые документы или их копии, пояснил Конституционный Суд. Сторона защиты также вправе привлекать специалиста в соответствии со ст. 58 УПК.

Обращаясь к своей позиции, изложенной в ряде решений, в том числе в постановлениях от 25 марта 2008 г. № 6-П и от 26 февраля 2010 г.

№ 4-П, Конституционный Суд указал, что однородные по своей природе отношения должны в силу принципа юридического равенства регулироваться схожим образом.

Следовательно, привлечение к участию в деле специалиста, основания и порядок назначения и производства судебных экспертиз, проверка и оценка их результатов в качестве доказательств предполагают соблюдение единых правил и условий.

КС обратил внимание, что Законом об адвокатуре помимо прочего закреплены право адвоката собирать и представлять предметы и документы, которые могут быть признаны вещественными и иными доказательствами, и право привлекать на договорной основе специалистов для разъяснения вопросов, связанных с оказанием юридической помощи. При этом полномочия адвоката, участвующего в качестве представителя или защитника доверителя в уголовном судопроизводстве, регламентируются уголовно-процессуальным законодательством.

Специалист как лицо, обладающее специальными знаниями, привлекается к участию в процессуальных действиях в порядке, установленном УПК, в том числе его ст. 58, 164, 168 и 270, указал Суд.

Он привлекается для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию.

Никаких иных полномочий специалиста, в том числе по оценке экспертных заключений, проведению схожих с экспертизой исследований, УПК не предусматривает.

Специалист лишь высказывает свое суждение по заданным ему вопросам как в устном виде, что отражается в протоколе судебного заседания, так и в виде заключения, которое приобщается к материалам дела. Заключение специалиста не может подменять заключение эксперта, если оно требуется по делу, подчеркнул КС.

Пленум ВС РФ разъяснил рассмотрение уголовных дел в суде первой инстанцииМногие положения документа были скорректированы. Однако вызвавшие критику адвокатов разъяснения участия в судебном процессе специалиста остались в прежней редакции

Ссылаясь на п. 16 Постановления Пленума ВС РФ от 19 декабря 2017 г.

№ 51, Суд указал, что если из устных разъяснений или заключения специалиста следует, что имеются основания назначить дополнительную или повторную экспертизу, то суду по ходатайству стороны или по собственной инициативе следует обсудить вопрос о назначении такой экспертизы.

КС отметил, что иное приводило бы к подмене процессуальных действий, к отступлению от вытекающего из принципа юридического равенства единого порядка привлечения к участию в деле специалиста, производства судебных экспертиз, проверки и оценки допустимости доказательств.

При этом КС обратил внимание, что подозреваемый, обвиняемый и его Защитник при назначении и производстве судебной экспертизы вправе знакомиться с постановлением о ее назначении, заявлять отвод эксперту или ходатайствовать о производстве экспертизы в другом экспертном учреждении.

Они могут ходатайствовать о привлечении в качестве экспертов указанных ими лиц либо о производстве экспертизы в конкретном экспертном учреждении, о внесении в постановления о назначении экспертизы дополнительных вопросов эксперту.

Кроме того, сторона защиты при производстве экспертизы может давать объяснения эксперту, знакомиться с заключением эксперта или сообщением о невозможности дать заключение, а также с протоколом допроса эксперта, ходатайствовать о назначении дополнительной либо повторной экспертизы.

Дисбаланс правомочий эксперта и специалиста в судопроизводствеКакие изменения в УПК способствовали бы его устранению

«Подозреваемому, обвиняемому, его защитнику не может быть отказано в производстве судебной экспертизы и других следственных действий, если обстоятельства, об установлении которых они ходатайствуют, имеют значение для данного уголовного дела (ч. 2 ст. 159 УПК)», – отмечено в определении.

Суд разъяснил, что такой отказ возможен лишь в случаях, когда соответствующее доказательство не имеет отношения к уголовному делу, по которому ведется расследование, и не способно подтверждать наличие или отсутствие события преступления, виновность или невиновность лица в его совершении, иные обстоятельства, подлежащие установлению при производстве по уголовному делу. Отказано в производстве судебной экспертизы может быть и в случае, если доказательство, не соответствующее требованиям закона, является недопустимым либо когда обстоятельства, которые призвано подтвердить указанное в ходатайстве стороны доказательство, уже установлены на основе достаточной совокупности других доказательств, в связи с чем исследование еще одного доказательства оказывается с позиций принципа разумности избыточным, добавил КС.

Суд подчеркнул, что принимаемое при этом решение во всяком случае должно быть обосновано ссылками на конкретные доводы, подтверждающие неприемлемость доказательства, об истребовании и исследовании которого заявляет сторона защиты (определения КС РФ от 29 сентября 2011 г. № 1189-О-О; от 25 января 2012 г. № 173-О-О; от 21 мая 2015 г. № 1128-О и др.).

Таким образом, Конституционный Суд пришел к выводу, что оспариваемое законоположение не препятствует стороне защиты с опорой на суждения, высказанные привлеченными ею специалистами для разъяснения вопросов, связанных с оказанием юридической помощи, приводить суду доводы, опровергающие заключение судебной экспертизы, проведенной по постановлению следователя. Не препятствует рассматриваемая норма и обоснованию ходатайства о производстве дополнительной либо повторной экспертизы. В связи с этим КС отказал в принятии к рассмотрению жалобы Сергея Сведенцева.

Адвокаты не согласились с позицией КС

Адвокат АП Республики Башкортостан Николай Герасимов полагает, что затронутая в определении КС РФ проблема является более чем важной и актуальной.

По его мнению, реакция на ее разрешение со стороны различных судебных органов является своеобразным индикатором того, готовы ли в настоящее время правоохранительная и судебная системы допустить действительную состязательность и равноправие сторон в уголовном процессе.

Николай Герасимов считает, что на протяжении долгого времени заключение и показания независимого специалиста являлись, практически единственным способом стороны защиты оспорить вполне возможно необъективную и необоснованную судебную экспертизу, на основании которой и выносится приговор. «При этом, как показывает практика, суды и следственные органы тем не менее старались любым способом “критически отнестись” к заключению специалиста и таким образом нивелировать его доказательственное значение по любому основанию», – прокомментировал адвокат.

Он предположил, что после вынесения такого определения КС РФ у судов появилась утвержденная судебная практика, позволяющая в принципе не принимать подобные заключения во внимание как полученные с нарушением закона, следовательно, недопустимые доказательства: «В связи с этим позиция КС РФ, как и ВС РФ по данному делу, представляется весьма печальной и влекущей за собой очередное серьезное ухудшение процессуальных возможностей стороны защиты по сравнению со стороной обвинения».

Николай Герасимов указал, что УПК прямо не предусматривает право адвоката в письменном виде фиксировать ход и результаты следственных действий, однако это не означает, что такое право у него отсутствует.

Ссылки КС на то, что у стороны защиты имеются иные способы оспаривания заключения эксперта, он посчитал необоснованными.

«Достаточно часто, как следует из практики, ходатайство о назначении экспертизы предъявляется стороне защиты практически одновременно с готовым заключением уже проведенной экспертизы, любые ходатайства о постановке дополнительных вопросов и т.п. отклоняются следователем как необоснованные.

Суды же, как я полагаю, на такие ситуации не реагируют и придерживаются исключительно формального подхода. Доля же назначенных по ходатайству стороны защиты повторных и дополнительных экспертиз, насколько мне известно, также невероятно мала, в связи с чем считать это эффективным способом защиты также не представляется возможным», – пояснил адвокат.

Таким образом, по мнению Николая Герасимова, позиция судов по рассматриваемому делу представляет собой именно то, на что и ссылался заявитель в жалобе в КС РФ, – лишение стороны защиты права оспаривать доказательство стороны обвинения посредством представления мнения по конкретному вопросу другого компетентного лица, притом что иной эффективной возможности оспорить заключение эксперта, по сути, не имеется.      

Адвокат АП г. Москвы Юлия Чумак также согласилась с актуальностью проблемы. «Законодатель декларативно провозглашает принцип равенства сторон в уголовном судопроизводстве, тем самым лишая сторону защиты права проведения экспертных исследований, проведения экспертиз и обращения к экспертам напрямую», – пояснила она.

По словам адвоката, фактически сторона защиты имеет только возможность получения заключения специалиста, которое судами в российской правоприменительной практике трактуется как недостаточный аргумент для постановки под сомнение заключения эксперта, из-за чего оно носит, по сути, ничтожный характер. Сама Процедура и возможность обращения к специалисту не дают никаких реальных бонусов стороне защиты, считает адвокат.

Юлия Чумак полагает, что было бы целесообразно внести изменения в действующее законодательство и предусмотреть стороне защиты право, аналогичное праву следователя обращаться в сертифицированные специализированные лицензированные экспертные учреждения для постановки вопросов и проведения экспертиз: «Возможно, за счет лица, привлекаемого к ответственности. Но тем не менее такое право должно быть у стороны защиты».

Адвокат, советник уголовно-правовой и общей практики Alliance Legal CG Ксения Амдур также назвала проблему актуальной, особенно при расследовании и рассмотрении судом уголовных дел экономической направленности, поскольку в таких случаях не обойтись без заключения судебного эксперта.

Она согласилась, что способ защиты, обозначенный Конституционным Судом, как таковой имеет место, однако он, по ее мнению, не может в полной мере обеспечить защиту прав обвиняемого: зачастую сторона защиты знакомится с постановлением о назначении судебной экспертизы уже после ее проведения, что исключает возможность поставить дополнительные вопросы.

«Кроме того, следователь, являясь самостоятельным субъектом доказывания и имея известную свободу усмотрения, может отказать в удовлетворении любого ходатайства, в том числе о постановке дополнительных вопросов, назначении экспертизы в другую экспертную организацию, что повлечет за собой необходимость обжалования его решения и существенное усложнение защиты», – разъяснила Ксения Амдур. Аналогичным образом суд может отказать в вызове специалиста для дачи суждений о проведенной судебной экспертизе, как указывает Конституционный Суд РФ, и защита столкнется с непреодолимым препятствием, если она лишена права представить независимое заключение специалиста, добавила адвокат.

Ксения Амдур также подчеркнула, что во всех иных отраслях права – арбитражном и гражданском процессах – Закон позволяет участникам споров представлять суду самостоятельно полученные заключения специалистов по ранее выполненным экспертизам.

«Именно такой способ позволяет лицу, обладающему специальными познаниями, провести полноценный и глубокий анализ и выявить недостатки, являющиеся основанием для назначения повторной или дополнительной экспертизы.

По указанным причинам крайне сложно согласиться с позицией Конституционного Суда», – резюмировала адвокат.

Не соответствует Основному закону

2 марта 2022 г. 17:41

КС РФ признал неконституционной невозможность смягчить пожилому осужденному наказание из-за его возраста

24 февраля Конституционный Суд РФ вынес Постановление № 8-П по делу о проверке конституционности ч. 7 ст. 53.УК РФ по жалобе осужденного на невозможность замены неотбытой части наказания в виде лишения свободы принудительными работами в силу его возраста.

Суд признал, что такое регулирование не соответствует принципу равенства, чрезмерно ограничивая права осужденных просить о смягчении наказания и на судебную защиту, сообщает «АГ».

Одна из адвокатов считает затронутую проблему действительно актуальной, поскольку в местах лишения свободы содержится значительное число осужденных в возрасте старше 60 лет.

Другой отметил, что вызывает вопросы определение четких критериев соответствия физического состояния осужденного, достигшего указанного возраста, тому, чтобы надлежащим образом без вреда для здоровья он смог реализовать исполнительные работы в установленном судом объеме.

Отказ в смягчении наказания осужденному

В декабре 2017 г. Владимир Егоров приговором Московского областного суда был осужден к 10 с половиной годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. После отбытия более половины срока он обратился в суд с ходатайством о замене неотбытой части наказания принудительными работами.

В ходе рассмотрения ходатайства Скопинский районный суд Рязанской области установил, что по прибытии в исправительную колонию Владимир Егоров был трудоустроен и уволен в связи с достижением пенсионного возраста.

Суд отметил, что осужденный относился добросовестно к работе, в том числе выполняемой без оплаты труда в соответствии со ст. 106 УИК РФ, не нарушал установленный порядок отбывания наказания, не имеет взысканий, а также получил несколько поощрений.

Было также указано, что Владимир Егоров не состоит на профилактическом учете, а комплекс мер воспитательного воздействия оказывает положительное влияние на его поведение.

Вместе с тем со ссылкой на ч. 7 ст. 53.

1 УК РФ суд отказал в удовлетворении ходатайства, отметив, что принудительные работы не назначаются мужчинам, достигшим 60-летнего возраста, а Владимиру Егорову на момент обращения с ходатайством исполнилось 62 года.

С этим решением согласились суды вышестоящих инстанций. Верховный Суд РФ возвратил жалобу заявителя без рассмотрения по существу как поданную с нарушением правил подсудности.

Владимир Егоров обратился в Конституционный Суд РФ, указав, что ч. 7 ст. 53.1 УК РФ не соответствует Конституции.

Он пояснил, что данная норма не предусматривает для мужчин старше 60 лет, осужденных к лишению свободы за совершение особо тяжкого преступления и фактически отбывших не менее половины срока наказания, в отличие от мужчин, не достигших такого возраста, права на замену неотбытой части наказания в виде лишения свободы принудительными работами.

Заявитель отметил: в жалобах во всех трех инстанциях он указывал, что ч. 2 ст. 19 Конституции запрещает любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной принадлежности, однако суды признавали данную ссылку на Конституцию незаконной.

КС РФ признал оспариваемую норму неконституционной

Рассмотрев жалобу, КС РФ напомнил, что государство гарантирует каждому права и свободы на основе равенства всех перед законом и судом, в том числе независимо от возраста, включая право осужденного за преступления просить о помиловании или смягчении наказания.

Это право предполагает для каждого осужденного возможность добиваться, в том числе в судебном порядке, смягчения своей участи вплоть до полного снятия всех ограничений в правах и свободах, установленных для него обвинительным приговором (Постановление от 26 ноября 2002 г.

№ 16-П; Определение от 15 января 2009 г. № 285-О-О).

Вместе с тем Суд подчеркнул, что установление федеральным законом уголовной ответственности и наказания требует учета личности виновного и иных обстоятельств, имеющих объективное и разумное обоснование и способствующих адекватной юридической оценке общественной опасности самого преступного деяния и совершившего его лица, а также применения мер ответственности с учетом обстоятельств, характеризующих личность виновного.

КС РФ указал, что ст. 9 УИК РФ относит к числу основных средств исправления осужденных установленный порядок исполнения и отбывания наказания (режим) и общественно полезный труд.

Минимальные стандартные правила ООН в отношении обращения с заключенными (Правила Нельсона Манделы), принятые Резолюцией 70/175 Генеральной Ассамблеи ООН от 17 декабря 2015 г.

, предусматривают, что осужденные заключенные должны иметь возможность работать при условии установления врачом или другими квалифицированными медицинскими специалистами их физической и психической пригодности.

Суд пояснил, что для обеспечения правовых гарантий смягчения наказания федеральный законодатель установил основания и условия смягчения ответственности (замены наказания более мягким наказанием).

Так, неотбытая часть наказания в виде лишения свободы за совершение лицом особо тяжкого преступления может быть заменена более мягким видом наказания после фактического отбытия осужденным не менее двух третей срока наказания либо не менее половины срока наказания при замене наказания в виде лишения свободы принудительными работами. КС РФ обратил внимание, что необходимым условием такой замены является соответствие возраста осужденного и его состояния здоровья требованиям, при которых допускается возложение на него обязанности трудиться в местах и на работах, определяемых администрацией исправительных центров (ч. 7 ст. 53.1 УК РФ и ч. 1 ст. 60.7 УИК РФ).

КС РФ разъяснил, что принимает во внимание суд при рассмотрении ходатайства осужденного или представления администрации учреждения или органа, исполняющего наказание, о замене ему неотбытой части наказания в виде лишения свободы принудительными работами.

Так, учитывается поведение осужденного, его отношение к учебе и труду в течение всего периода отбывания наказания, его отношение к совершенному деянию и то, что он частично или полностью возместил причиненный ущерб или иным образом загладил вред, причиненный в результате преступления (Определение КС РФ от 17 января 2013 г. № 2-О).

Оспариваемое законоположение, исключающее замену осужденному мужчине, достигшему 60-летнего возраста, неотбытой им части наказания в виде лишения свободы принудительными работами, введено в УК РФ Федеральным законом от 7 декабря 2011 г.

№ 420-ФЗ, который применяется с 1 января 2017 г., отметил КС РФ.

Он уточнил, что на момент вступления в силу указанного закона установленный оспариваемой нормой возраст лица, по достижении которого принудительные работы ему не назначаются, совпадал с возрастом появления у него права на назначение страховой пенсии по старости.

Суд напомнил, что в соответствии с ранее действовавшей редакцией ч. 1 ст. 8 Закона о страховых пенсиях право на страховую пенсию по старости имели мужчины, достигшие возраста 60 лет. Однако поправками от 3 октября 2018 г.

приведенное положение было изменено, теперь названная норма в новой редакции закрепляет, в частности, что право на страховую пенсию по старости имеют мужчины, достигшие 65 лет. КС РФ указал, что в связи с этим в августе 2021 г.

в Госдуму был внесен законопроект, направленный на приведение содержащихся в оспариваемой норме возрастных ограничений в соответствие с устанавливаемым действующим пенсионным законодательством РФ возрастом, дающим право на страховую пенсию по старости.

Конституционный Суд пояснил, что труд в рамках принудительных работ может быть связан с тяжелой физической нагрузкой, однако предоставить лицу, отбывающему данное наказание, более легкую работу в соответствии с его состоянием здоровья не всегда возможно.

Это создает угрозу прекращения привлечения осужденного к труду и по существу ведет к обессмысливанию назначения ему принудительных работ в порядке замены неотбытой части наказания в виде лишения свободы.

Само по себе установление в УК РФ возрастных критериев назначения осужденному наказания в виде принудительных работ и, соответственно, замены неотбытой части наказания в виде лишения свободы принудительными работами, по мнению КС РФ, не выходит за пределы дискреции законодателя.

Тем не менее Суд отметил, что право просить о помиловании или о смягчении наказания названо непосредственно в гл. 2 Конституции РФ. «Уже это обстоятельство свидетельствует о его значимости для лиц, отбывающих наказание.

Объективно для них возможность смягчения наказания является одним из важнейших жизненных интересов.

Соответственно, отступление от принципов справедливости и равенства в реализации этой возможности является существенным посягательством на конституционно-правовой статус личности», – указано в постановлении.

КС РФ подчеркнул, что для лиц, осужденных за совершение особо тяжких преступлений и отбывших не менее двух третей срока наказания, допускается перевод для дальнейшего отбывания наказания из колонии строгого режима в колонию-поселение.

При этом перевод для дальнейшего отбывания наказания из колонии строгого режима в колонию-поселение, безусловно, может в конституционном смысле рассматриваться как смягчение наказания, хотя и не сопряжен с изменением его вида, пояснил Суд.

Так, Суд пришел к выводу, что мужчины старше 60 лет, осужденные за совершение особо тяжких преступлений к лишению свободы, отбываемому в колонии строгого режима, на временном отрезке от половины до двух третей срока наказания лишь по факту достижения указанного возраста оказываются полностью лишенными возможности реально претендовать на смягчение наказания. В то время как другие категории лиц, определенные по таким же не зависящим от их воли и поведения критериям, имеют возможность смягчения наказания. КС РФ подчеркнул, что именно в подобной ситуации находится и заявитель по настоящему делу.

Конституционный Суд признал, что такое регулирование не соответствует принципу равенства, чрезмерно ограничивая права осужденных просить о смягчении наказания и на судебную защиту. Таким образом, КС РФ постановил, что ч. 7 ст. 53.

1 УК РФ, рассматриваемая в системе действующего правового регулирования, не соответствует Основному закону в той мере, в какой она исключает замену неотбытой части наказания в виде лишения свободы принудительными работами осужденному мужчине единственно в силу достижения им 60-летнего возраста, даже если он отвечает всем иным необходимым для замены наказания нормативным условиям.

Данная норма не сбалансирована в системе действующего правового регулирования гарантиями возможности применения иных вариантов смягчения наказания такому осужденному, считает Суд.

В связи с изложенным КС РФ обязал федерального законодателя внести в действующее правовое регулирование надлежащие изменения.

До этого момента осужденному мужчине, достигшему 60-летнего возраста, не может быть отказано в замене неотбытой части наказания в виде лишения свободы принудительными работами только лишь на основании его возраста, если он отвечает всем иным необходимым для замены наказания нормативным условиям.

Данное правило действует, если отсутствует возможность применить в рамках действующего правового регулирования иные способы смягчения наказания, а состояние здоровья осужденного, в том числе с учетом перспектив его динамики на срок возможного отбывания данного вида наказания, позволяет выполнять трудовую функцию при привлечении к принудительным работам.

При этом Конституционный Суд отметил, что такому осужденному должна быть обеспечена возможность подтвердить способность выполнять трудовые обязанности посредством оценки его состояния здоровья, а он – поскольку, подавая такое ходатайство, добровольно принимает на себя обязательство трудиться в местах и на работах, определяемых администрацией учреждений, исполняющих наказания, – не вправе отказаться от выполнения этой обязанности, ссылаясь на пенсионный возраст, что подлежит разъяснению осужденному при разрешении вопроса о замене наказания. Суд постановил пересмотреть правоприменительные решения по делу Владимира Егорова в установленном порядке.

Адвокаты прокомментировали позицию КС РФ

Адвокат АП г.

Москвы Юлия Чумак считает затронутую проблему действительно актуальной, поскольку в местах лишения свободы содержится значительное число мужчин в возрасте старше 60 лет и которые до настоящего времени были фактически лишены возможности заменить неотбытую часть наказания принудительными работами. Адвокат полагает, что теперь ситуация может измениться в связи с тем, что КС РФ призвал законодателя принять меры по урегулированию данного вопроса.

«Замена неотбытой части наказания, связанного с изоляцией от общества, исправительными работами является актуальной в настоящее время. Я бы даже сказал, что это один самых востребованных вопросов у осужденных к адвокатам на стадии исполнения приговора», – прокомментировал адвокат АП г. Москвы, партнер Адвокатского бюро «Бартолиус» Сергей Гревцов.

Он выразил полную солидарность с позицией Конституционного Суда РФ, отметив при этом, что объективно вызывает вопросы определение четких критериев соответствия физического состояния осужденного, достигшего возраста в 60 лет, тому, чтобы надлежащим образом без вреда для здоровья он смог выполнять принудительные работы в установленном судом объеме. «Все же это не должно превращаться в послабления для человека и не должно допускать ситуации, когда через незначительное время исправительных работ осужденный в связи с изменением состояния своего здоровья получал бы поблажки. Это как минимум несправедливо по отношению к другим осужденным к такому наказанию», – пояснил Сергей Гревцов. Он добавил, что приветствует любое движение судов в сторону альтернативных наказаний, не связанных с изоляцией от общества, поскольку они меньше оказывают негативное влияние и позволяют сохранить социализацию осужденного и шансы на то, что он, вернувшись к нормальной жизни, не совершит преступление вновь.

Адвокат АП г.

Москвы, партнер АБ «ЗКС» Виктория Буклова указала, что в действующей редакции УК РФ законодатель чрезмерно ограничил права осужденных просить о смягчении наказания и на судебную защиту. По ее мнению, постановление КС РФ принято в целях обеспечения соблюдения дифференцированного, но не дискриминационного подхода при принятии решений об изменении наказания на более мягкое лицам одной категории. 

Виктория Буклова убеждена, что, указав на конституционно-правовой статус личности и запрет дискриминации в совокупности с общими принципами уголовно-правовой ответственности, такими как справедливость, равенство, соразмерность, законность, вина и гуманизм, КС РФ принял закономерное и правильное решение. При этом, по ее мнению, данным постановлением внесена неопределенность в законодательство: «Отметив невозможность всегда предоставить лицу, отбывающему наказание в виде принудительных работ, более легкую работу в соответствии с его состоянием здоровья, Суд не дал оценку обязанности государства при описанной в постановлении ситуации обеспечить соответствующие условия труда, исходя из состояния здоровья осужденного старше 60 лет. Предоставление же только исключительно здоровым осужденным возможности замены назначенного вида наказания принудительными работами нивелирует принцип равенства. Учитывая, что среди осужденных в возрасте старше 60 лет здоровых на сто процентов и, следовательно, способных к любой и в том числе тяжелой работе, вероятнее всего, нет, то существует риск, что внесенные впоследствии законодателем поправки будут мало применимы на практике и выявленная дискриминация сохранится».

Анжела Арстанова