Бесплатная консультация адвоката

Бесплатная консультация адвоката в ряде случаев является «приманкой» для неискушенных клиентов. Поэтому следует с осторожностью относиться к подобным объявлениям.

Верховный Суд Российской Федерации предлагает оптимизировать уголовное судопроизводство

Законопроект № 41153-8 об изменении процедуры сплошной кассации был внесен в Госдуму РФ 16 декабря 2021 года.

Верховный Суд РФ об особенностях возобновления производства по делу ввиду вновь открывшихся или новых обстоятельств

Пленум ВС РФ уточнил понятия новых и вновь открывшихся обстоятельств и разъяснил порядок возобновления уголовных дел.

Уголовные дела в отношении адвокатов в 2021 году

В 2021 году большое количество российских адвокатов получили обвинительные приговоры за совершенные ими преступления и лишились своего статуса. О самых громких делах мы расскажем в этой статье.

Хорошие адвокаты: кто к ним относится?

Между хорошими и известными уголовными адвокатами не всегда можно поставить знак равенства. Далеко не каждый известный адвокат может оказать качественную правовую помощь.

Заключение под стражу – мера пресечения или наказание?

Согласно разъяснениям Верховного Суда России судам при решении вопроса об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу необходимо проверять вопрос об обоснованности подозрения.

Корпус публичной адвокатуры: что кроется за красивым названием

В последние месяцы будоражит новость о перспективе институциональных и нормативных изменений в сфере оказания адвокатами правовой помощи по назначению.

Давление на адвокатов: кто, как и зачем?

К сожалению, многие адвокаты сталкивались с давлением со стороны органов следствия. Незаконные уголовное преследование и обыски, вызовы на допрос с последующим отводом, отказ в предоставлении свиданий с подзащитным – лишь некоторые примеры нарушения их прав.

Экспертиза достоверности показаний недопустима

Решение о необходимости назначения экспертизы принимает следователь, дознаватель или суд самостоятельно, но законом предусмотрены случаи, когда назначение экспертизы обязательно.

Верховный Суд Российской Федерации разрешил проводить почерковедческие экспертизы по копии документа

Верховный Суд Российской Федерации, разъяснил возможность представления письменных доказательств в копиях документов

Верховный Суд Российской Федерации о добровольном возмещении имущественного ущерба и морального вреда

В четвёртом обзоре судебной практики за 2020 год Верховный Суд РФ по конкретному делу поднял вопрос о соразмерности действий, направленных на заглаживание причинённого потерпевшему вреда, характеру общественно опасных последствий, наступивших в результате совершения преступления.

Категория общественной опасности и клевета

Клевета как общественно опасное деяние, с чем связана категория общественной опасности в уголовном праве?

Хулиганство: вопросы уголовной ответственности

Происхождение и разбор термина «хулиганство» с юридической точки зрения как состава преступления в законодательстве РФ

Ефремов, Пашаев, Добровинский и недопустимый самопиар российских адвокатов

До какого уровня может опуститься Защитник в погоне за славой?

Чёрный список адвокатов: для чего он нужен?

Что такое чёрный список адвокатов, и нужен ли он в действительности пользователям?

Верховный суд запретил необоснованно урезать компенсации морального вреда — Ассоциация Юристов России

11 Февраля 2022

Пленум Верховного суда России приступил к разработке постановления, которое детально пропишет правила назначения компенсаций морального вреда. Самое главное: Верховный суд нацеливает нижестоящие инстанции на повышение размеров компенсаций простым людям за обиды. Именно такие правовые позиции и будут продвигаться.

Новость прозвучала в ходе Совещания судей судов общей юрисдикции и арбитражных судов, которое проходит в режиме онлайн.

Руководство Верховного суда России, выступая перед всеми судьями страны, особо подчеркнуло: нельзя проявлять формальный подход при назначении компенсаций. Суды должны приводить полное и четкое обоснование назначаемой суммы.

А если принимается решение срезать заявленные требования, то надо обязательно пояснить мотивы. Допустим, человек требовал с соседа миллион рублей за укус собаки, а суд назначил только десять тысяч.

Почему? Это должно быть отражено в документе.

• «Реализуемая в РФ концепция совершенствования судоустройства, судопроизводства и правового статуса судей, безусловно, способствует верховенству права, правовой защищенности граждан и бизнеса и расширению доступа к правосудию», — подчеркнул в ходе совещания председатель Верховного суда России Вячеслав Лебедев.
• В свою очередь, председатель комиссии Ассоциации юристов России по вопросам определения размеров компенсаций морального вреда Ирина Фаст рассказала «РГ», что средняя сумма компенсации морального вреда за 2019 год составляла 85 тысяч 68 рублей, за 2020 год — 80 тысяч 527 рублей, за первое полугодие 2021 года — 49 тысяч 404 рубля.
• «В правоприменительной практике судов общей юрисдикции остро стоит проблема взыскания невысоких, а зачастую мизерных компенсаций морального вреда», — говорит она.

Нижестоящие инстанции часто необоснованно срезают требования и назначают мизерные суммы компенсаций

При этом Юрист подчеркивает: Верховный суд России многое делает, чтобы изменить ситуацию. По ее словам, за последние два года в Верховном суде страны было более 20 отмен решений нижестоящих инстанций именно по причине малозначительности назначенных сумм. Это очень много и доказывает, что началась системная работа в этом направлении.

Источник: Российская газета

Сколько стоит незаконное уголовное преследование?

Согласно действующему законодательству вред, в том числе моральный, причиненный в результате уголовного преследования лицу, получившему право на реабилитацию, подлежит возмещению государством в полном объеме независимо от вины органов дознания, следствия, прокуратуры и суда (ч. 1 ст. 133 Уголовно-процессуального кодекса, ст. 1070 Гражданского кодекса). Размер компенсации морального вреда определяется непосредственно судом – в зависимости от характера физических и нравственных страданий, причиненных потерпевшему, при оценке которого учитываются фактические обстоятельства причинения вреда, а также индивидуальные особенности потерпевшего, и с учетом требований разумности и справедливости (ст. 1101 ГК РФ).

Таким образом, расчет размера компенсации морального вреда – непростая задача, так как суду приходится давать оценку физическим и нравственным страданиям, перенесенным лицом, в отношении которого велось уголовное преследование.

На это обращает внимание в том числе ЕСПЧ, отмечая, что «не существует стандарта, позволяющего измерить в денежных средствах боль, физическое неудобство и нравственное страдание и тоску», в связи с чем особую важность имеет обоснование судами назначенных размеров компенсации (Постановление ЕСПЧ от 18 марта 2010 г. по делу «Максимов (Maksimov) против Российской Федерации»). Немотивированность решения в части определения суммы компенсации позволяет, по мнению ЕСПЧ, говорить о том, что суд не рассмотрел надлежащим образом требования заявителя и, следовательно, не мог действовать в соответствии с принципом адекватного и эффективного устранения нарушения.

Однако данная позиция воспринята не всеми российскими судами. Дела об оспаривании необоснованных сумм компенсации морального вреда, причиненного уголовным преследованием, периодически доходят до Верховного Суда Российской Федерации.

Размер компенсации: заявленный vs присужденный

Примером такого спора о размере компенсации морального вреда является дело гражданки И., недавно рассмотренное ВС РФ (Определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 2 февраля 2021 г. № 45-КГ20-25-К7).

22 января 2014 года в отношении И. было возбуждено уголовное дело о мошенничестве, 27 октября того же года она была задержана, 29 октября суд вынес решение об избрании в ее отношении меры пресечения в виде заключения под стражу, 19 ноября заключение под стражу было заменено на Залог в размере 2 млн руб. 14 июля 2015 года И.

было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 Уголовного кодекса. Приговором районного суда от 26 декабря 2016 года, вступившим в силу 17 апреля 2017 года (дата вынесения определения суда апелляционной инстанции, оставившего приговор в силе), И. была оправдана в связи с непричастностью к совершению преступления (п. 2 ч. 2 ст.

302 УПК РФ) и признана лицом, имеющим право на реабилитацию.  

В поданном на этом основании иске к Минфину России о взыскании компенсации морального вреда И. отмечала, что причиненный ей за почти 3,5 года (именно столько фактически длилось преследование: с 4 декабря 2013 по 19 апреля 2017 года) вред заключается в:

• незаконном и необоснованном обвинении ее в совершении преступления;
• оказании физического и психологического давления со стороны сотрудников правоохранительных органов, проведении неоднократных допросов, обыска, изъятия документов, госпитализации в стационар психиатрической больницы для проведения психиатрической экспертизы;
• дискредитации в глазах коллег и клиентов;
• подрыве здоровья в результате понесенных физических, моральных и нравственных страданий;
• ненадлежащем оказании медицинской помощи в период содержания под стражей, повлекшем ухудшение состояния здоровья, оперативное вмешательство и удаление органа.

Заявленный в исковых требованиях И. размер компенсации – 3 млн руб. Суд первой инстанции признал ее право на возмещение морального вреда, но подчеркнул, что доказательств ненадлежащих условий содержания в СИЗО, наличия причинно-следственной связи между уголовным преследованием и ухудшением состояния здоровья И.

не представлено, меры прокурорского реагирования по обращениям И. и ее защитника о нарушениях, допущенных при расследовании дела, не принимались, действия сотрудников органов дознания и следствия в судебном порядке не обжаловались. В связи с этим суд присудил И. компенсацию в размере 50 тыс. руб.

, посчитав ее соответствующей степени и характеру понесенных И. физических и нравственных страданий (Решение Ленинского районного суда г. Екатеринбурга Свердловской области от 24 июня 2019 г. по делу № 2-3257/2019).

Суд апелляционной инстанции также признал указанную сумму достаточной, отметив, что при ее определении был учтен среди прочего факт избрания в отношении И.

меры пресечения, связанной с лишением свободы, и суд кассационной инстанции с этим выводом согласился (Апелляционное определение Судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 31 октября 2019 г. по делу № 33-19017/2019, Определение Судебной коллегии по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 11 июня 2020 г. по делу № 8Г-4029/2020).

Однако ВС РФ посчитал, что решения нижестоящих судов не соответствуют нормам, регулирующим вопросы компенсации морального вреда, а также разъяснениям о порядке определения размера компенсации, содержащимся, в частности, в п. 8 Постановления Пленума ВС РФ от 20 декабря 1994 г. № 10 и п. 21 Постановления Пленума ВС РФ от 29 ноября 2011 г. № 17, и актам ЕСПЧ.

Так, при расчете размера компенсации не учтены процессуальные особенности уголовного преследования, продолжавшегося 3,5 года, меры процессуального принуждения, которые отразились на семейной жизни И. и ее характеристике по месту работы. Не получил оценки и приведенный в исковом заявлении довод И.

о том, что действия следователя по назначению ей судебно-психиатрической экспертизы в рамках расследования дела были впоследствии признаны судом незаконными. И наконец, суд первой инстанции вообще не исследовал обстоятельства, связанные с причиненным незаконным уголовным преследованием ущербом деловой репутации И.

, которая на момент предъявления обвинения в совершении мошенничества, а именно, хищения средств территориального фонда поддержки малого предпринимательства, работала директором туристического агентства.

В результате Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ, заключив, что вывод суда об определении размера взыскиваемой в пользу И. компенсации морального вреда не мотивирован, что не соответствует требованиями ст.

195 Гражданского процессуального кодекса о законности и обоснованности решения суда, а суды апелляционной и кассационной инстанций не устранили допущенные судом первой инстанции нарушения, отменила вынесенные последними акты и направила дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Что может дать пересмотр дела?

Стоит отметить, что аналогичное решение ВС РФ вынес в прошлом году – по делу гражданки О., занимавшей должность заместителя главного врача по экономике в одной из городских больниц Воронежа, в отношении которой возбуждалось уголовное дело по ч. 1 ст.

285 УК РФ (злоупотребление должностными полномочиями), прекращенное впоследствии в связи с отсутствием состава преступления. Из 600 тыс. руб. денежной компенсации морального вреда, которые О. просила присудить, подавая соответствующий Иск к Минфину России, в ее пользу было взыскано 20 тыс. руб.

Суд первой инстанции посчитал достаточной именно такую сумму, указав, что при ее определении учитывались характеристика личности О.

, которая ранее не привлекалась к уголовной ответственности, ее состояние здоровья, в том числе доказанный факт того, что она была вынуждена обращаться за медицинской помощью чаще, чем в предшествующий привлечению к уголовной ответственности период, а также характер и объем нарушенных прав, в том числе тот факт, что ограничивающие свободу О.

меры пресечения органами следствия не избирались (Решение Коминтерновского районного суда г. Воронежа Воронежской области от 27 июня 2019 г. по делу № 2-3146/2019). Данное решение устояло в апелляции и кассации (Апелляционное определение Судебной коллегии по гражданским делам Воронежского областного суда от 15 октября 2019 г. по делу № 33-6675/2019, Определение Судебной коллегии по гражданским делам Первого кассационного суда общей юрисдикции от 4 марта 2020 г. по делу № 8Г-2115/2020).

Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ между тем отметила, что при расчете суммы компенсации суд первой инстанции лишь сослался на общие принципы определения размера компенсации морального вреда, но не мотивировал свой вывод о том, почему сумма 20 тыс. руб. является достаточной для О.

, и какие конкретно обстоятельства дела повлияли на эту сумму, послужив основанием для значительного снижения заявленного О. размера компенсации. Суд не дал надлежащей оценки таким обстоятельствам, как общий срок предварительного расследования (который составил 16 месяцев), проведение следственных действий с участием О.

, ее длительное нахождение в статусе подозреваемой в совершении преступления средней тяжести, не учел индивидуальные особенности личности О., не дал оценку доводам об ухудшении состояния здоровья по причине нервного стресса от постоянного участия в следственных действиях.

Кроме того, вообще не были исследованы обстоятельства, связанные с причинением незаконным уголовным преследованием ущерба деловой репутации О.

, которая после увольнения из больницы, где она занимала должность заместителя главврача, не смогла устроиться на работу ни в одно медицинское учреждение, несмотря на многолетний стаж работы в сфере здравоохранения и неоднократное награждение почетными грамотами разного уровня.

Поскольку суды апелляционной и кассационной инстанции допущенные нарушения не устранили, коллегия ВС РФ отменила принятые ими судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции (Определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 29 сентября 2020 г. № 14-КГ20-7-К1).

Пересмотр дела состоялся – суд апелляционной инстанции, оценив все перечисленные ВС РФ обстоятельства, не исследованные при первом рассмотрении дела, присудил О. компенсацию морального вреда в размере 300 тыс. руб.

– в два раза меньше заявленной ею суммы, но в 15 раз больше изначально определенного судом размера компенсации. Основывал свой вывод о чрезмерности компенсации в 600 тыс. руб. суд в том числе на факте неприменения в отношении О.

мер пресечения, связанных с лишением или ограничением свободы (Апелляционное определение Судебной коллегии по гражданским делам Воронежского областного суда от 3 ноября 2020 г. по делу № 33-6339).

Таким образом, можно предположить, что пересмотр дела гражданки И. позволит и ей получить гораздо большую сумму компенсации, учитывая более продолжительный срок ее уголовного преследования и избрание в ее отношении более жестких мер пресечения.

Появятся ли в законе пороговые значения размера компенсации морального вреда?

Говоря о возникающих на практике сложностях с определением размера компенсации морального вреда за незаконное уголовное преследование, нельзя не упомянуть об инициативе по законодательному закреплению его минимального значения – в настоящее время на рассмотрении в Госдуме находится соответствующий законопроект.

Предлагается установить (в новой ст. 1101.1 ГК РФ), что минимальный размер компенсации морального вреда в связи с незаконным уголовным преследованием не может быть ниже 1 тыс. руб. за каждый день преследования.

Если же в отношении лица избиралась мера пресечения в виде подписки о невыезде, запрета определенных действий или домашнего ареста, минимальный размер компенсации согласно проекту должен быть не менее 5 тыс. руб. за каждый день применения меры пресечения.

А в случае, когда лицо незаконно заключалось под стражу или к нему применялись меры медицинского характера или воспитательного воздействия, минимальный размер компенсации причиненного в связи с этим морального вреда не может быть менее 15 тыс. руб. за день. 

Но дальнейшая судьба законопроекта пока непонятна. Во-первых, он не рассмотрен еще даже в первом чтении, хотя изначально планировалось включить его в примерную программу работу Госдумы на ноябрь 2020 года. Во-вторых, аналогичный законопроект, поступавший в нижнюю палату парламента в 2019 году, получил отрицательное заключение Правительства РФ и был возвращен авторам. 

Верховный суд: как возмещать Моральный вред

Высший судебный орган страны разъяснил, как за травму на производстве возмещать моральный вред

Работнику, получившему травму на производстве, должна быть выплачена компенсация за ущерб здоровью. Но ведь физическому ущербу всегда сопутствует и моральный. А вот с компенсацией такого вреда часто возникают вопросы. Недавно с этим разобрался Верховный суд.

Предыстория. Работник пошел в суд с иском к работодателю о взыскании утраченного заработка и компенсации морального вреда. В суде он рассказал, что трудился вахтовиком-монтажником трубопроводов.

Однажды во время работы он сорвался с высоты и упал. Причина несчастного случая была в документах названа – плохо организованная работа. Освидетельствование показало, что молодой человек утратил 30% работоспособности.

А для некоторых работ, включая свою прежнюю, он стал «непригодный».

Работник потребовал от работодателя выплатить ему зарплату за время болезни и компенсировать моральный вред. Но это заявление работодатель проигнорировал. В итоге пострадавший написал заявление «по собственному». И пошел в суд.

Первая инстанция его иск удовлетворила частично. Истец оценил свой моральный вред в 5 миллионов рублей. Но суд решил, что ему хватит и 90 тысяч. Апелляция и кассация нарушений не заметили. Тогда работник обратился в Верховный суд. И там отменили все решения, которые касались моральной компенсации. Для аргументации Верховный суд разъяснил нормы трудового законодательства.

Так, статья 21 ТК РФ гласит, что работник имеет право на рабочее место, соответствующее государственным требованиям, и в случае ЧП должен получить компенсацию, в т. ч. моральную.

Статья 212 ТК РФ подчеркивает, что обеспечение безопасности труда – обязанность работодателя. Статья 237 ТК РФ говорит о необходимости возмещения морального вреда. Он определяется по соглашению сторон.

Если соглашением не вышло, определить сумму морального страдания обязан суд.

В Гражданском кодексе, в статье 151, отмечено, что суд при определении размера компенсации морального вреда должен учесть степень вины нарушителя и физические и моральные страдания работника. По этому поводу состоялся специальный Пленум ВС (от 20.12.1994 г. №10).

Там подчеркивалось – размер компенсации вреда должен учитывать требования разумности и справедливости. О том же говорит и постановление Европейского суда по правам человека, которое процитировал ВС. Там сказано, что расчет размера выплат за моральный ущерб – задача сложная. Нет стандарта, чтобы измерить деньгами боль, физические неудобства, страдания и тоску.

А национальные суды всегда должны приводить «достаточные мотивы», оправдывающие сумму компенсации.

Верховный суд сделал вывод: статьи закона, где сказано о моральном вреде, устанавливают только общие принципы для определения размера компенсации. А вот суды, когда будут решать, насколько морально пострадал человек, должны оценить конкретные незаконные действия работодателей и соотнести их с тяжестью физических и нравственных страданий.

В нашем случае, устанавливая компенсацию в 90 тысяч рублей, суды ограничились формальным перечислением норм закона. В их решениях нет обоснования, почему надо заплатить 90 тысяч вместо 5 миллионов, не сказано, какие обстоятельства повлияли на определение именно этой суммы. В нарушение целого списка статей закона суды не выяснили степень тяжести страданий.

Не учли возраст и семейное положение пострадавшего. Не прислушались к доводам истца о том, что из-за тяжелых травм он, еще молодой человек, лишен возможности работать там, где все знает и умеет. Теперь работнику запрещены разъездная работа и труд на высоте, т. е. то, что давало ему заработок, который он теперь потерял.

Он долго болел, и его здоровье до сих пор не восстановилось полностью. А страховая выплата не обеспечивает достойного уровня жизни ему и его детям.

Учитывая все это, Верховный суд отменил все решения местных судов и велел пересмотреть дело с учетом всех своих разъяснений.

По материалам «Российской газеты»

Вс запретил произвольно снижать сумму компенсаций морального вреда

Верховный суд РФ запретил судам произвольно снижать сумму компенсаций морального вреда: законодатель не предусмотрел пороги размера взыскиваемого ущерба, поэтому именно на суды ложится задача оценить все нюансы определенной ситуации, но при этом суд должен объяснить свою позицию. Если судья решил значительно снизить размер компенсации, по сравнению с требованиями истца, то он обязан привести мотивы своего решения и разъяснить почему именно назначенную сумму он считает приемлемой и разумной, подчеркивает высшая инстанция.

• Суть дела 
• До высшей инстанции дошел спор жительницы столицы с Министерством внутренних дел о компенсации морального вреда, причиненного преступлением: в дежурной части одного из отдела полиции Санкт-Петербурга пьяный сотрудник уголовного розыска случайно застрелил ее сына.
• Истица настаивала на взыскании 4 миллионов рублей, однако Замоскворецкий суд снизил компенсацию до 150 тысяч рублей, а Мосгорсуд это решение поддержал.

При этом суды сочли, что смерть сына безусловно причиняет заявительнице глубокие нравственные страдания. Учитывая совместное проживание истицы с сыном, наличие малолетней дочери у погибшего, являвшегося единственным родителем ребенка и опекуном которой теперь является заявительница, суд все же счел возможным определить размер компенсации в 150 тысяч рублей достаточной.

1. Позиция ВС
2. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред, напоминает ВС.
3. Он указывает, что размер компенсации определяется в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, но с учетом требований разумности и справедливости. 

«При рассмотрении требований о компенсации причиненного гражданину морального вреда необходимо учитывать, что размер компенсации… не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального ущерба, убытков и других материальных требований», — отмечает ВС.

• Поскольку Закон хоть и предусматривает в качестве способа защиты компенсацию морального вреда, но устанавливает лишь общие принципы для определения размера такой компенсации, то именно суду необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимание фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав как основополагающие принципы, предполагающие установление судом баланса интересов сторон, указывает ВС.
• «При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении», — подчеркивает высшая инстанция.
• Однако в данном деле существенно снижая сумму взыскиваемого ущерба суд первой инстанции ограничился лишь ссылкой на общие принципы определения размера компенсации морального вреда.
• «Так, взыскивая в пользу истца компенсацию морального вреда, суд первой инстанции не привел мотивы и не обосновал, почему он пришел к выводу о том, что сумма в 150 тысяч рублей является достаточной компенсацией причиненных ей ответчиком нравственных страданий», — говорится в определении.
• Также районный суд не указал, какие же конкретно обстоятельства дела повлияли на размер взысканной суммы и послужили основанием для значительного уменьшения размера компенсации по сравнению с заявленной истицей.

Кроме того, суд не привел мотивы относительно степени вины работодателя, которая указана судом в числе обстоятельств, учитываемых при определении размера компенсации. А ведь сотрудник полиции, находившийся на рабочем месте в состоянии алкогольного опьянения, не только не был отстранен от службы, но более того — ему выдали табельное оружие, из которого он и выстрелил в сына заявительницы. 

1. Таким образом, вывод суда первой инстанции о размере компенсации морального вреда ничем не мотивирован, в решении не приведены доводы в обоснование размера взыскиваемого ущерба со ссылкой на какие-либо доказательства, что не отвечает требованиям статей 195 и 198 Гражданского процессуального кодекса РФ о законности и обоснованности решения суда, считает ВС.
2. В связи с чем ВС определил отменить определение Мосгорсуда и направить дело на новое рассмотрение в апелляционную инстанцию. 
3. Алиса Фокс

250 000 рублей на человека // Снижение оценки морального вреда в четыре раза Верховный суд счел немотивированным

Очень часто при чтении определений Верховного суда (ВС), касающихся взыскания морального вреда, удивляешься, как нижестоящие суды могли принять такое решение.

Например, на прошлой неделе ВС вынужден был в который раз напомнить о том, что (1) снижать сумму заявленного морального вреда надо мотивированно и что (2) родственники пациента, умершего в связи с некачественным оказанием медицинской помощи, тоже имеют право на компенсацию морального вреда.

Правовые позиции в таких определениях достаточно типичные, и мы на «Закон.ру» уже не пишем о них как о новостях.

Но сейчас тема актуализировалась, так как Артем Карапетов проводит среди юристов опрос о том, какой размер компенсации морального вреда они считают справедливым.

Поэтому я решил, что будет не лишним напомнить о том, что происходит на практике, воспользовавшись подборкой определений ВС за прошлую неделю.

Первый пример ― убийство сторожа строительной площадки. Компенсация жене и двум детям ― по 250 тыс. руб.

Разбойник подъехал к площадке с автокраном (!), чтобы забрать арматуру. Когда сторож попробовал помешать, он был зарезан. Признано, что это несчастный случай на производстве и что работодатель не обеспечил безопасность: проход на площадку через «проем в заборе» был свободным.

Родственники, мать и двое детей, требуют от работодателя компенсировать моральный вред, по 1 млн на человека. Суды снижают эту сумму до 250 тыс. руб. на человека, т.е. в общей сложности 750 тыс. руб.

Какие мотивы? А их, судя по всему, особо и нет. Суд привычным образом ссылается на общие условия компенсации морального вреда и делает ниоткуда не следующий вывод о том, что он («на глазок»?) оценивает страдания в 250 тыс. руб. на человека.

Верховный суд (определение от 14 октября 2019 года № 83-КГ19-12) на нескольких страницах объясняет, что это неправильно и что моральный вред должен оцениваться индивидуально с учетом особенностей личности каждого потерпевшего и степени его страданий.

Конечно, 250 тыс. руб. на человека за смерть супруга и отца ― крайне незначительная сумма. Это так, даже если учесть, что основной виновник произошедшего ― это разбойник, который тоже должен выплачивать компенсацию (другое дело, что вряд ли он это сможет сделать, находясь в тюрьме, и вряд ли он захочет это делать, выйдя из нее). Так что решение ВС верное.

Хочется, однако, отметить, что решение не оптимальное с точки зрения организации процесса.

Нижестоящим судам придется тратить значительное количество времени, чтобы понять или придумать, какие обстоятельства могут мотивировать вывод о конкретных суммах оценки морального вреда, приходящегося на каждого пострадавшего, притом что они все являются членами одной семьи.

В любом случае это вновь будет сделано, в определенной степени, на глазок. Дело сейчас уйдет на второй круг, а пострадавшие будут и дальше тратить время и деньги на доказывание степени своих страданий. И это даст шанс ответчику вывести активы и уйти в банкротство.

Возможно, решение с установлением каких-то ориентировочных ставок морального вреда облегчило бы доказывание по таким категорям дел.  

Второй пример ― смерть пациента, которому диагностировали остеохондроз вместо разрыва аневризмы аорты. В компенсации отказали.

Пациента отправили домой, где он через несколько часов скончался. Здесь, кажется, классический случай врачебной ошибки, если бы не одно «но»: как я понимаю, заболевание таково, что пациент не выжил бы, даже если бы ему поставили правильный диагноз и оставили бы в больнице. Но это уже общий вопрос привлечения к ответственности.

ВС (определение от 14 октября 2019 года № 80-КГ19-13) подходит к нему следующим образом (мне кажется, верно): то, что пациент умер бы, ― это предположение; важно то, что ему не оказали ту помощь, которую должны были. При такой аргументации ошибка в диагнозе почти всегда должна приводить к ответственности медицинского учреждения.

Применительно к компенсации морального вреда в этом деле интересны два момента.

Первый ― истец, сын умершего, заявил иск на 3 млн руб. Это столько же, сколько в сумме заявили три истца в предыдущем деле. Но на одного человека получается в три раза больше. Очевидно, сравнение этих дел ставит вопрос о том, насколько размер компенсации морального вреда должен зависеть от количества потерпевших.

Дело в том, что последняя величина достаточно случайна. У умершего может оказаться один близкий человек, а может ― несколько. Каждый из нескольких может страдать не меньше, чем единственный близкий человек. Если страдают одинаково, то и компенсация, видимо, должна быть одинаковой. Но тогда размер ответственности будет отличаться в несколько раз.

Интуитивно это кажется неоптимальным решением.

Второй момент ― поразительно, но не в первый раз в практике нижестоящих судов всплывает позиция о том, что раз родственник умершего пациента не имел договора с больницей, то она ему не должна компенсировать моральный вред.

Это такое торжество формализма: Договор на оказание медицинских услуг заключался с умершим, а не с родственниками, поэтому за нарушение этого договора больница перед родственниками ответственности не несет.

Следовательно, при смерти пациента вообще никому моральный вред возмещать не надо. Конечно, такой схоластический вывод является ошибочным.

*** 

Вопросы компенсации морального вреда с учетом итогов опроса будут обсуждаться 25 ноября на круглом столе, организуемом Юридическим институтом «М-Логос».

Вс рекомендовал повысить суммы компенсаций морального вреда пострадавшим

 Российская ГазетаРоссийская Газета

Недавно районный суд в небольшом уральском городе рассматривал иск семьи погибшего на рабочем месте электрика. Виновным в гибели отца большой семьи был признан инженер по технике безопасности местной фирмы. Уже после приговора семья погибшего потребовала возмещения морального вреда, так как потеряла родного человека. И получила. Сумма оказалась издевательской — двадцать тысяч рублей. ЗАТО в соседнем районе браконьер за жизнь убитой лосихи по решению суда заплатит почти полмиллиона рублей.

О том, сколько «стоит» жизнь и здоровье человека по судебному «прейскуранту», юристы спорят не первый год. И в каждом отдельном случае размер морального вреда определяет конкретный судья для конкретного случая.

Статистику о компенсациях морального вреда озвучивала в прошлом году Ассоциация юристов России. Так вот, по подсчетам АЮР, крупных взысканий, когда назначаются миллионы рублей, — единицы, которые «правовой погоды не делают».

Ассоциация юристов, говоря о мизерных компенсациях, в свою очередь, ссылается на статистику Судебного департамента при Верховном суде РФ. По ней средний размер компенсации за жизнь и здоровье в прошлом году составил 84 тысячи рублей.

В основном, за вред здоровью или потерю близкого человека граждане получают по решениям судов от 50 тысяч до 200 тысяч рублей

В основном, за вред здоровью или потерю близкого человека граждане получают по решениям судов от 50 тысяч до 200 тысяч рублей. И получили такие выплаты по всей стране всего 14 тысяч человек. На этом фоне отдельные юристы и организации уже настоятельно требуют пересмотра сложившейся практики.

Есть интересное предложение — устанавливать пожизненную компенсацию за причинение морального вреда из-за ущерба здоровью. В таком предложении есть смысл. Ведь если Гражданин стал тяжелым инвалидом, то морально мучиться от увечья он через год не перестанет.

Есть пожелание, чтобы сумма возмещения ущерба за жизнь начиналась с определенной цифры, но — с шестью нолями. В любом случае назначаемая судами компенсация за жизнь в десять-пятьдесят тысяч рублей уже стойко вызывает возмущение и пострадавших, и юридического сообщества.

Пока же выплата даже малой компенсации предусмотрена один раз.

За увеличение размеров компенсации морального вреда выступают уже и в Верховном суде страны.

Есть даже пример, когда именно Верховный суд РФ по собственной инициативе присудил компенсацию морального вреда в 2,3 миллиона рублей вместо изначально заявленных 150 тысяч.

При этом, суд сослался на Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, а также на практику Европейского суда по правам человека.

Разберемся, из чего сегодня складывается сумма морального вреда. По нашему Гражданскому кодексу моральный вред — это один из способов защиты гражданином его нарушенных прав. Суд принимает во внимание степень вины нарушителя, а также характер физических и нравственных страданий потерпевшего. В законе сказано, что судья «выносит решение с учетом требований разумности и справедливости».

Так за что можно требовать компенсации морального ущерба? Все основания перечислены в Гражданском кодексе и других законах.

Это — нарушение тайны завещания, нарушение личных неимущественных прав автора, нарушение прав потребителя, нарушение прав из-за ненадлежащей рекламы, невыполнение турагентством условий договора с гражданином, нарушение прав человека разглашением «информации ограниченного доступа», нарушение прав гражданина дискриминацией в труде, незаконное увольнение, ущерб здоровью и гибель человека.

Требовать компенсации морального вреда можно не всегда, а только если сложатся сразу несколько обстоятельств.

Это страдания человека из-за нарушений его прав, бездействие или незаконные действия тех, кто страдания причинил, и доказанная вина причинителя вреда.

Вне зависимости от вины причинителя вреда можно требовать компенсацию только в случае, если вред жизни и здоровью причинен источником повышенной опасности, если человека незаконно осудили или разгласили про него сведения, порочащие его честь.

Верховный суд в материалах пленума добавил к списку нравственные переживания в связи с утратой родственников, невозможность продолжать активную общественную жизнь, потерю работы, раскрытие семейной, врачебной тайны, физическую боль и прочее.

Самая маленькая компенсация за смерть человека его близким составила 5 тысяч рублей

Сегодня сумма компенсации морального вреда носит оценочный характер, потому что в российском законодательстве нет четких критериев для его определения. Для зарубежных судов взыскание высоких сумм компенсации морального вреда — норма.

Но там подобные требования рассматриваются уже долгие годы. В нашей стране сам институт компенсаций морального вреда существует всего 27 лет. Для судебной системы это небольшой срок.

Самая маленькая компенсация за смерть человека его близким составила 5 тысяч рублей, а самая большая — чуть ниже восьми миллионов.

Понятно, что назвать точную цифру пока невозможно — надо слишком много менять в законодательстве, но определить нижние границы цены страданий давно пора.