16 Февраля 2021

Эксперты «АГ» обратили внимание, что Суд фактически признал возможность наступления негативных последствий для осужденного в случае изменения вида участия обвиняемого при рассмотрении дела в суде апелляционной инстанции, которые устраняются правильным правоприменением. В Определении от 28 января 2021 г.

№ 16-О Конституционный Суд указал, что изменение в суде апелляционной инстанции оценки вида участия подсудимого (его роли) в совершении преступления может повлечь нарушение его права на защиту. Апелляционным определением от 24 января 2020 г.

был изменен приговор, вынесенный в том числе в отношении Дмитрия Байнова: его действия (два эпизода) по незаконному перемещению через государственную границу РФ с государствами – членами Таможенного союза в рамках ЕврАзЭс стратегически важных ресурсов в крупном размере, совершенные в составе организованной группы, были переквалифицированы с ч. 3 ст. 226.1 УК на ч. 5 ст. 33 и ч. 1 ст.

226.1 Кодекса. Как установил суд второй инстанции, доказательствами не подтверждается совершение преступлений организованной группой, а Дмитрий Байнов не совершал действий, направленных на достижение преступного результата, лишь пообещав исполнителям сбыть предметы контрабанды, что, не относясь к объективной стороне преступления, образует такую форму соучастия, как пособничество.

Дмитрий Байнов обратился в Конституционный Суд. Он попросил признать не соответствующим Конституции п. 1 ч. 1 ст. 389.

26 «Изменение приговора и иного судебного решения» УПК, утверждая, что данная норма в нарушение права обвиняемого (осужденного) на защиту позволяет суду апелляционной инстанции давать содеянному свою уголовно-правовую оценку, которая не охватывается диспозицией первоначально вмененной нормы уголовного закона и отличается по объекту и объективной стороне преступного деяния.

Изучив материалы дела, КС сослался на ряд своих определений и отметил, что ч. 1 ст. 389.26 УПК предусматривает, что при изменении приговора и иного судебного решения в апелляционном порядке суд вправе наряду с прочим смягчить осужденному наказание или применить в отношении его уголовный Закон о менее тяжком преступлении (п. 1). При этом в соответствии с ч. 1 ст. 389.

13 этого Кодекса производство по уголовному делу в суде апелляционной инстанции осуществляется в порядке, установленном его гл. 35–39 (с изъятиями, предусмотренными его гл. 45.1), регулирующими в том числе общие условия судебного разбирательства, включая требования ст.

252 УПК, в силу которых судебное разбирательство по уголовному делу проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению, а изменение обвинения допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту, что служит одной из важнейших гарантий права обвиняемого на защиту.

Суд указал, что Пленум ВС также подчеркивает, что судебное разбирательство судом апелляционной инстанции проводится в соответствии с требованиями ч. 1 ст.

252 УПК в пределах предъявленного лицу обвинения; суд вправе изменить приговор либо отменить приговор и вынести новое судебное решение, если этим не ухудшается положение осужденного по отношению к обвинению, предъявленному органами предварительного расследования, и не нарушается его право на защиту (п. 15 и 16 Постановления от 27 ноября 2012 г.

№ 26 «О применении норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде апелляционной инстанции»). Согласно п. 20 Постановления Пленума ВС от 29 ноября 2016 г.

№ 55 «О судебном приговоре» суд вправе изменить обвинение и квалифицировать действия (бездействие) подсудимого по другой статье уголовного закона, по которой подсудимому не было предъявлено обвинение, лишь если действия (бездействие) подсудимого, квалифицируемые по новой статье, вменялись ему в вину, не содержат признаков более тяжкого преступления и существенно не отличаются по фактическим обстоятельствам от поддержанного государственным (частным) обвинителем обвинения, а изменение обвинения не ухудшает положения подсудимого и не нарушает его права на защиту; в отличие от более тяжкого обвинения, обвинением, существенно отличающимся от первоначального по фактическим обстоятельствам, следует считать всякое иное изменение его формулировки (вменение других деяний вместо ранее предъявленных или преступления, отличающегося от предъявленного по объекту посягательства, форме вины и т.д.), если при этом нарушается право подсудимого на защиту. КС сослался и на свое Определение от 29 мая 2019 г. № 1255-О, согласно которому изменение в суде апелляционной инстанции оценки вида участия подсудимого (его роли) в совершении преступления может повлечь нарушение его права на защиту, когда его деяние хоть и предусмотрено той же статьей Особенной части уголовного закона, по которой ему было предъявлено обвинение, но новая квалификация содеянного предполагает иные по характеру действия подсудимого, имеет существенные отличия с точки зрения объективных и субъективных признаков от ранее предъявленного обвинения. Таким образом, указал Суд, п. 1 ч. 1 ст. 389.26 УПК сам по себе не может расцениваться как нарушающий конституционные права заявителя. Проверка же правомерности конкретных правоприменительных решений по его делу предполагает исследование обстоятельств этого дела и не относится к компетенции Конституционного Суда. Президент подписал поправки в закон о Конституционном Суде После официального опубликования документа судьи КС утратят право не только обнародовать свои особые мнения, но и публично ссылаться на них Кроме того, заметил Суд, в соответствии с п. «а» ч. 4 ст. 125 Конституции (с учетом изменений, вступивших в силу 4 июля 2020 г.) Конституционный Суд в порядке, установленном федеральным конституционным законом, проверяет по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан конституционность законов и иных нормативных актов, указанных в п. «а», «б» ч. 2 той же статьи, примененных в конкретном деле, если исчерпаны все другие внутригосударственные средства судебной защиты. При этом согласно ч. 4 ст. 2 Закона от 9 ноября 2020 г. № 5-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации»» до истечения шести месяцев со дня его вступления в силу под исчерпанием понимается подача заявителем любой кассационной жалобы, касающейся применения оспариваемой нормы, если она не привела к устранению признаков нарушения его прав. Дмитрием Байновым же представлены только решения судов первой и апелляционной инстанций, что не позволяет сделать вывод об исчерпании им внутригосударственных средств судебной защиты, резюмировал КС.

Юрист КА «Параграф» Григорий Грибков отметил, что указание суда апелляционной инстанции на совершение подсудимым преступления в роли, отличной от вмененной следственными органами, лишает защитников возможности сослаться на релевантные для нее факты, перестроить линию защиты в связи с новой квалификацией. «Не сможет изменить ситуацию и обращение в кассационный суд, поскольку кассационная инстанция не рассматривает факты дела. Таким образом, право подсудимого на защиту нарушается», – посчитал он.

По мнению Григория Грибкова, хотя Конституционный Суд и не принял жалобу к рассмотрению, он признал, что изменение в суде апелляционной инстанции оценки роли подсудимого в совершении преступления может повлечь нарушение права подсудимого на защиту, поэтому указанное определение Конституционного Суда вселяет надежду на предотвращение подобных случаев в будущем.

Заместитель генерального директора Юридической Команды «АТЕРС» Станислав Малышкин назвал правовую позицию КС ожидаемой: судебное разбирательство в суде апелляционной инстанции производится в пределах предъявленного обвинения, и новое решение возможно только в случае, если этим не ухудшается положение обвиняемого по отношению к предъявленному обвинению. Это прямо закреплено ст. 252 УПК. Таким образом, отметил он, обжалуемые заявителем нормы действительно представляются соответствующими Конституции.

По его мнению, важно другое – КС фактически признал возможность наступления негативных последствий для осужденного в случае изменения вида участия обвиняемого при рассмотрении дела в суде апелляционной инстанции. «Однако оценивать данные обстоятельства должны исключительно суды общей юрисдикции вышестоящих инстанций», – добавил он.

«По собственному опыту знаю, что само определение Конституционного Суда не может сформировать полного представления о проблеме, которую поднимает заявитель. Очень важны детали, которые отражены в жалобе и материалах уголовного дела.

Никакая жалоба не будет направляться в Конституционный Суд для праздного любопытства.

Видимо, заявитель и его адвокаты столкнулись с ситуацией, по которой нет прямого положения в законах или разъяснениях Верховного Суда», – посчитал Станислав Малышкин.

Источник: Адвокатская газета

Конституционный суд запретил прекращать дела частного обвинения без согласия обвиняемых

Конституционный суд принял постановление о порядке прекращения уголовных дел по нереабилитирующим основаниям / Евгений Разумный / Ведомости

Конституционный суд принял постановление о порядке прекращения уголовных дел по нереабилитирующим основаниям.

Поводом для проверки соответствующих положений УПК стала жалоба майора полиции Анны Тихомоловой. Она утверждала, что была ложно обвинена в побоях группой черных риэлторов. По их заявлению мировой суд возбудил в отношении ее уголовное дело.

Позже сами обвинители оказались под следствием, а дело против Тихомоловой суд прекратил в связи с декриминализацией соответствующей статьи УК, т. е. по нереабилитирующим основаниям.

Но к этому времени, утверждала Тихомолова, она уже доказала в суде факт отсутствия события преступления, поэтому требовала рассмотреть дело по существу и вынести оправдательный приговор. Судья с этим не согласился и закрыл дело за отсутствием состава преступления.

Вышестоящие инстанции отклонили все жалобы заявительницы, и она обратилась в Конституционный суд. Примененные в ее деле нормы УК и УПК препятствовали восстановлению ее права на реабилитацию, доказывала Тихомолова.

Конституционный суд с ней согласился. Спорные статьи не противоречат Конституции, но не освобождают суд от обязанности выяснить позицию подсудимого, только с его согласия он вправе прекратить уголовное преследование, говорится в постановлении, которое опубликовано во вторник.

В своем решении суд отмечает, что судопроизводство по делам частного обвинения имеет свои особенности. Но принять решение о виновности подсудимого посредством обвинительного приговора может только суд. Поэтому если обвиняемый возражает против прекращения дела, то суд обязан его рассмотреть.

Иное свидетельствовало бы об отказе обвиняемому по делам частного обвинения в правосудии. Теперь дело Тихомоловой должно быть пересмотрено.

Конституционный суд уже не в первый раз уточняет порядок прекращения дел по нереабилитирующим основаниям. Так, в 2011 г.

он подтвердил право близких родственников возражать против прекращения дела в связи со смертью подозреваемого, а спустя два года – обязанность следователей запрашивать согласие подозреваемых на аналогичные действия, если они происходят на стадии предварительного расследования.

Адвокат Игорь Трунов, представлявший в Конституционном суде родственников погибшего врача Ольги Александриной, вспоминает, что выигранное дело не помогло доказать отсутствие ее вины в ДТП, но ЗАТО материальные претензии к ее наследникам были сняты. А в случае, когда речь идет о частном обвинении, оправдание позволяет еще и ставить вопрос о встречном иске – за ложный донос, рассуждает адвокат.

УПК содержит фундаментальный запрет на прекращение дел по нереабилитирующим основаниям без согласия подозреваемого или обвиняемого, но в нем обнаруживаются пробелы, говорит адвокат Роберт Зиновьев. Например, в делах частного обвинения судьбу уголовного преследования определяет заявитель.

Однако проблема связана еще и с нежеланием судов выносить оправдательные приговоры, отмечает юрист: каждый такой приговор практически официально рассматривается как Брак в работе суда, а два или три – уже повод для увольнения.

Поэтому суд сделает все, чтобы не выносить подобных решений, а прекращение дела, с его точки зрения, – вполне приемлемый вариант.

Кс признал неконституционной норму упк о разумных сроках судопроизводства

Youtube

Конституционный суд РФ признал не соответствующим Основному закону положение Уголовно-процессуального кодекса РФ о разумных сроках уголовного судопроизводства. Дело было рассмотрено в закрытом заседании без проведения слушаний.

Поводом для оценки конституционности ч. 3 ст. 6.1 УПК РФ стала жалоба жителя Республики Коми. Он 5 июня 2009 года обратился с заявлением о преступлении. Уголовное дело об этом преступлении было возбуждено спустя 6 лет – 26 ноября 2015 года.

Мужчина подал в суд Иск с административными исковыми требованиями о присуждении компенсации за нарушение его права на уголовное судопроизводство в разумный срок. Однако решением Верховного суда Республики Коми, оставленным без изменения апелляционной инстанцией, ему было отказано в удовлетворении требований.

Признавая срок судопроизводства разумным, суды исходили из того, что период с момента обращения с заявлением о преступлении в 2009 году и до возбуждения уголовного дела в 2015 году не подлежит включению в срок судопроизводства (несмотря на решения об отказе в возбуждении уголовного дела, неоднократно принимавшиеся в этот период), поскольку результатом уголовного преследования по данному делу стал обвинительный приговор. Суды указали, что продолжительность судопроизводства следует исчислять со дня признания заявителя потерпевшим (тот же день, когда возбуждено данное дело) и по день вступления в законную силу приговора, то есть не 8 лет 9 месяцев и 9 дней, как указывал Истец, а 2 года 3 месяца и 16 дней, из которых 9 месяцев и 6 дней продолжалось предварительное следствие.

Житель Коми обратился в КС РФ, посчитав, что ч. 3 ст. 6.1 УПК РФ не соответствует Конституции, поскольку позволяет при определении разумного срока уголовного судопроизводства не включать в него период со дня подачи заявления о преступлении и до момента возбуждения уголовного дела и признания лица потерпевшим.

Как указал КС, в соответствии с ч. 3 ст. 6.

1 УПК РФ при определении разумного срока уголовного судопроизводства, который включает в себя период с момента начала осуществления уголовного преследования до момента его прекращения или вынесения обвинительного приговора, учитываются правовая и фактическая сложность уголовного дела и ряд других факторов.

При этом ст.

 3 закона «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок» предусмотрена возможность подачи потерпевшим заявления о присуждении компенсации за нарушение права на уголовное судопроизводство в разумный срок и до окончания производства по уголовному делу. Это допускается в случае приостановления предварительного расследования в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, либо прекращения уголовного дела или отказа в его возбуждении в связи с истечением сроков давности.

Соответственно, ст. 6.1 УПК РФ закреплен порядок определения разумного срока досудебного производства, который включает в себя период со дня подачи заявления о преступлении до дня принятия решения о приостановлении предварительного расследования либо до дня принятия решения об отказе в возбуждении уголовного дела либо о прекращении дела ввиду истечения сроков давности.

Тем самым, указал КС, в положениях ст. 6.1 УПК РФ законодатель вполне определенно указал моменты, с которых исчисляется разумный срок уголовного судопроизводства: момент начала осуществления уголовного преследования или день подачи
заявления, сообщения о преступлении.

Предусмотренное ч. 3 ст. 6.1 УПК регулирование порядка исчисления разумного срока уголовного судопроизводства с момента начала осуществления уголовного преследования направлено, прежде всего, на обеспечение права на судопроизводство в разумный срок для лиц, привлеченных в качестве подозреваемых или обвиняемых.

При этом имеющиеся в распоряжении КС материалы правоприменительной практики свидетельствуют о том, что использование правовых возможностей пострадавших от запрещенных уголовным законом деяний для целей компенсации за нарушение права на уголовное судопроизводство в разумный срок зачастую затруднено и неэффективно.

Так, УПК РФ предусматривает, что решение о признании потерпевшим принимается незамедлительно с момента возбуждения уголовного дела либо после получения данных об этом лице.

При этом, поскольку вредные последствия возникают с момента их причинения конкретному лицу, такое лицо по существу является потерпевшим в силу самого факта причинения ему преступлением вреда, а не вследствие вынесения решения о признании его потерпевшим.

Тем самым правовой статус лица как потерпевшего устанавливается исходя из фактического его положения и лишь процессуально оформляется постановлением дознавателя, следователя или суда о признании потерпевшим, но не формируется им.

Следовательно, лицу, которому причинен вред, должна обеспечиваться реальная судебная защита, в том числе возможность осуществления права на судопроизводство в разумный срок. Такая возможность зависит, помимо прочего, от продолжительности досудебного производства, включая период со дня подачи заявления о преступлении и до момента возбуждения уголовного дела.

Между тем ч. 3 ст. 6.

1 УПК РФ по смыслу, придаваемому ей правоприменительной практикой, исключает из оценки разумности срока уголовного судопроизводства в случаях, когда производство завершилось обвинительным приговором, продолжительность стадии возбуждения данного дела (проверки заявления о преступлении), что приводит к нарушению конституционных прав лица, которому преступлением причинен вред.

В результате КС признал ч. 3 ст. 6.

1 УПК РФ не соответствующей Конституции РФ в той мере, в какой она позволяет при определении разумного срока уголовного судопроизводства для лица, которому преступлением причинен вред, не учитывать период со дня подачи им заявления о преступлении и до момента возбуждения уголовного дела об этом преступлении в случаях, когда производство по данному делу завершилось постановлением обвинительного приговора.

Федеральному законодателю предписано внести изменения в правовое регулирование судебной защиты права граждан на судопроизводство в разумный срок.

Поправками должен быть уточнен порядок определения для потерпевших момента начала исчисления разумного срока уголовного судопроизводства.

До внесения этих изменений при определении разумного срока уголовного судопроизводства для лица, которому преступлением причинен вред, если производство по делу завершилось обвинительным приговором, следует руководствоваться положениями ч. 3.3 ст. 6.1 УПК РФ.

Судебные решения по делу заявителя подлежат пересмотру в установленном порядке. Постановление КС окончательное, не подлежит обжалованию и вступает в силу со дня официального опубликования.

КС РФ запретил отказывать в доведении судебного процесса до приговора

 Российская ГазетаРоссийская Газета

Иное свидетельствовало бы об отказе обвиняемому по делу частного обвинения в правосудии

Решение судей по данному делу основано на ранее обнародованных позициях КС РФ, поэтому вынесено без проведения публичных слушаний. Суд отметил, что Конституция РФ гарантирует каждому судебную защиту его прав и свобод на основе состязательности и равноправия сторон. То есть ни одна из них не должна иметь заведомо привилегированного или ущемленного положения.

Ранее в нескольких постановлениях и определениях КС РФ указал, что «выявление в ходе судебного разбирательства оснований для прекращения уголовного дела не освобождает суд от необходимости выяснения позиций сторон по данному делу, не препятствует суду решить вопрос о признании (или об отказе в признании) их права на реабилитацию и не лишает обвиняемого права на доступ к правосудию и права на эффективную судебную защиту». КС также напомнил, что уже рассматривал вопрос о прекращении уголовного преследования по делам публичного обвинения. Однако особенность дел частного обвинения в том, что заявление потерпевшего — по сути готовый обвинительный акт, используеемый в суде. Поэтому у обвиняемого должна быть возможность официально опровергнуть его.

— Иное свидетельствовало бы об отказе обвиняемому по делу частного обвинения в правосудии, о вынесении судом решения, констатирующего наличие события преступления, без исследования обстоятельств произошедшего и имеющихся доказательств, — указал КС, — то есть приводило бы к нарушению принципа равенства перед законом и судом, равноправия сторон судопроизводства, к ограничению прав участников уголовного процесса.

Таким образом, КС РФ запретил судам отказывать обвиняемым в продолжении судебного процесса, если они заявляют о невиновности и возражают против прекращения дела «по основанию, констатирующему совершение именно этим лицом деяния хотя и декриминализованного новым уголовным законом, но являвшегося преступным на момент совершения». Дело Тихомоловой подлежит пересмотру.

Кс рф запретил отказывать обвиняемым в доведении судебного процесса до приговора

Конституционный суд РФ запретил прекращать дела частного обвинения без согласия обвиняемых. Если Гражданин желает довести дело до приговора, у него должна быть такая возможность, считают судьи КС. Официальное постановление публикует «РГ».

Поводом к проверке взаимосвязанных положений Уголовного и Уголовно-процессуального кодекса РФ послужила жалоба майора полиции из столичного Марьино Анны Тихомоловой. В 2015 году в связи с заявлением частного обвинителя против нее было возбуждено дело по статье 116 УК РФ «Побои».

По словам майора, это сделали некие «черные риелторы» с целью помешать ее службе. Однако пока шло разбирательство, побои перешли из разряда уголовных преступлений в административные правонарушения, то есть были декриминализованы.

И мировой судья прекратил дело в отношении Тихомоловой по нереабилитирующим основаниям.

Тем самым, по мнению заявительницы, правоохранительная система и правосудие «создают условия, не позволяющие обжаловать в суде сам факт незаконного привлечения к уголовной ответственности и возражать против прекращения дела по данному основанию, тем самым препятствующие восстановлению нарушенных прав».

Иное свидетельствовало бы об отказе обвиняемому по делу частного обвинения в правосудии

Решение судей по данному делу основано на ранее обнародованных позициях КС РФ, поэтому вынесено без проведения публичных слушаний. Суд отметил, что Конституция РФ гарантирует каждому судебную защиту его прав и свобод на основе состязательности и равноправия сторон. То есть ни одна из них не должна иметь заведомо привилегированного или ущемленного положения.

Ранее в нескольких постановлениях и определениях КС РФ указал, что «выявление в ходе судебного разбирательства оснований для прекращения уголовного дела не освобождает суд от необходимости выяснения позиций сторон по данному делу, не препятствует суду решить вопрос о признании (или об отказе в признании) их права на реабилитацию и не лишает обвиняемого права на доступ к правосудию и права на эффективную судебную защиту». КС также напомнил, что уже рассматривал вопрос о прекращении уголовного преследования по делам публичного обвинения. Однако особенность дел частного обвинения в том, что заявление потерпевшего — по сути готовый обвинительный акт, используеемый в суде. Поэтому у обвиняемого должна быть возможность официально опровергнуть его.

— Иное свидетельствовало бы об отказе обвиняемому по делу частного обвинения в правосудии, о вынесении судом решения, констатирующего наличие события преступления, без исследования обстоятельств произошедшего и имеющихся доказательств, — указал КС, — то есть приводило бы к нарушению принципа равенства перед законом и судом, равноправия сторон судопроизводства, к ограничению прав участников уголовного процесса.

Таким образом, КС РФ запретил судам отказывать обвиняемым в продолжении судебного процесса, если они заявляют о невиновности и возражают против прекращения дела «по основанию, констатирующему совершение именно этим лицом деяния хотя и декриминализованного новым уголовным законом, но являвшегося преступным на момент совершения». Дело Тихомоловой подлежит пересмотру.

Российская Газета: «Требуйте приговора. КС РФ запретил отказывать обвиняемым в доведении судебного процесса до приговора»

Конституционный суд РФ запретил прекращать дела частного обвинения без согласия обвиняемых. Если гражданин желает довести дело до приговора, у него должна быть такая возможность, считают судьи КС. Официальное постановление публикует «РГ».

Поводом к проверке взаимосвязанных положений Уголовного и Уголовно-процессуального кодекса РФ послужила жалоба майора полиции из столичного Марьино Анны Тихомоловой. В 2015 году в связи с заявлением частного обвинителя против нее было возбуждено дело по статье 116 УК РФ «Побои».

По словам майора, это сделали некие «черные риелторы» с целью помешать ее службе. Однако пока шло разбирательство, побои перешли из разряда уголовных преступлений в административные правонарушения, то есть были декриминализованы.

И мировой судья прекратил дело в отношении Тихомоловой по нереабилитирующим основаниям.

Тем самым, по мнению заявительницы, правоохранительная система и правосудие «создают условия, не позволяющие обжаловать в суде сам факт незаконного привлечения к уголовной ответственности и возражать против прекращения дела по данному основанию, тем самым препятствующие восстановлению нарушенных прав».

Иное свидетельствовало бы об отказе обвиняемому по делу частного обвинения в правосудии.

Решение судей по данному делу основано на ранее обнародованных позициях КС РФ, поэтому вынесено без проведения публичных слушаний. Суд отметил, что Конституция РФ гарантирует каждому судебную защиту его прав и свобод на основе состязательности и равноправия сторон. То есть ни одна из них не должна иметь заведомо привилегированного или ущемленного положения.

Ранее в нескольких постановлениях и определениях КС РФ указал, что «выявление в ходе судебного разбирательства оснований для прекращения уголовного дела не освобождает суд от необходимости выяснения позиций сторон по данному делу, не препятствует суду решить вопрос о признании (или об отказе в признании) их права на реабилитацию и не лишает обвиняемого права на доступ к правосудию и права на эффективную судебную защиту». КС также напомнил, что уже рассматривал вопрос о прекращении уголовного преследования по делам публичного обвинения. Однако особенность дел частного обвинения в том, что заявление потерпевшего — по сути готовый обвинительный акт, используемый в суде. Поэтому у обвиняемого должна быть возможность официально опровергнуть его.

— Иное свидетельствовало бы об отказе обвиняемому по делу частного обвинения в правосудии, о вынесении судом решения, констатирующего наличие события преступления, без исследования обстоятельств произошедшего и имеющихся доказательств, — указал КС, — то есть приводило бы к нарушению принципа равенства перед законом и судом, равноправия сторон судопроизводства, к ограничению прав участников уголовного процесса.

Таким образом, КС РФ запретил судам отказывать обвиняемым в продолжении судебного процесса, если они заявляют о невиновности и возражают против прекращения дела «по основанию, констатирующему совершение именно этим лицом деяния хотя и декриминализованного новым уголовным законом, но являвшегося преступным на момент совершения». Дело Тихомоловой подлежит пересмотру.

Мария Голубкова («Российская газета», Санкт-Петербург)

Эта статья является комментарием к:

Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 15 октября 2018 г.

N 36-П город Санкт-Петербург «по делу о проверке конституционности части первой статьи 10 Уголовного кодекса Российской Федерации, части второй статьи 24, части второй статьи 27, части первой статьи 239 и пункта 1 статьи 254 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки А.И. Тихомоловой»

Вс запретил класть в основу приговора одни лишь показания взяткодателей

Защита автоинспекторов обратила внимание, что водитель, якобы передавший взятку, обратился с соответствующим заявлением спустя значительный промежуток времени после произошедших событий, при этом данных, подтверждающих факт передачи денежных средств не представлено, а сами вещественные доказательства не были изъяты, осмотрены и приобщены к материалам дела. Таким образом, отсутствует предмет взятки. 

• Адвокаты считают, что суд необоснованно трактовал все сомнения не в пользу подсудимых, а в пользу стороны обвинения и настаивали на оправдательном приговоре.
• Позиция ВС
• Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена
• совокупностью исследованных судом доказательств (часть 4 статьи 302 УПК РФ), а неустранимые сомнения в виновности лица, возникающие при оценке доказательств должны толковаться в пользу обвиняемого (часть З статьи 14 УПК РФ), напоминает ВС.
• Он считает, что эти требования закона по данному делу суды не выполнили.
• Судебная коллегия обращает внимание на то, что исходит лишь из установленных судом фактических обстоятельств, указанных в судебных решениях по настоящему делу.

Так, автоинспекторы признаны виновными в том, что 17 июля 2019 года в период времени с 16 часов 00 минут до 16 часов 40 минут, будучи должностными лицами, действуя умышленно, группой лиц по предварительному сговору, из корыстных побуждений, получили от водителя 6 тысяч 900 рублей за несоставление протокола об административном правонарушении, предусмотренном часть 4 статьи 12.15 КоАП РФ.

Как следует из материалов уголовного дела, осужденные как в ходе предварительного следствия, так и в судебном заседании не признавали себя виновными и утверждали, что деньги они не просили и их не получали.

Отвергая доводы автоинспекторов, суд сослался на показания взяткодателя об обстоятельствах нарушения им правил дорожного движения при выезде на полосу встречного движения при совершении обгона, и остановки сотрудниками ГИБДД, которые сообщили, что за непривлечение к административной ответственности «можно решить вопрос» за 7 тысяч рублей. Но поскольку с собой у него денег не было, то он вынужден был съездить в соседний посёлок и снять деньги в банкомате. Вернувшись к месту происшествия, водитель положил деньги в планшет одного из сотрудников ГИБДД, после чего ему вернули документы и отпустили.

1. Также в обоснование виновности подсудимых суд привел показания супруги взяткодателя, что супруг ей рассказал о вымогательстве денег сотрудниками ДПС, и что, сидя на переднем пассажирском сидении автомобиля, она отчетливо видела, как супруг положил деньги в черную папку сотрудника ДПС.
2. Какие-либо иные доказательства, позволяющие сделать вывод о достоверности показаний осужденных о непричастности к получению взятки либо о достоверности показаний свидетеля о передаче взятки, стороной обвинения не представлено в судебном заседании и в приговоре не приведено, отмечает ВС.
3. Он также указывает, что показания ещё двух свидетелей обвинения являются производными, по колику очевидцами дачи взятки они не являлись, а о случившемся им стало известно со слов водителя.
4. Что касается письменных материалов, то они лишь подтверждают факт снятия с банковской карты денежных средств, но не передачу их сотрудникам ГИБДД.
5. Ссылки на Протоколы очных ставок между водителем и автоинспекторами также не изобличают осужденных в получении взятки, поскольку каждые из них остались при своих первоначальных показаниях, поясняет ВС. 
6. Он считает, что Суд первой инстанции не дал надлежащей оценки в приговоре всем этим доказательствам, подтверждающим лишь факт остановки автомобиля и не подтверждающим факт передачи денежных средств в качестве взятки.
7. «Признав же показания свидетелей (водителя и его супруги) достоверными, суд указал в приговоре, что у суда не возникает и «тени сомнения» в правдивости показаний названных лиц, и, оценив исследованные в судебном заседании доказательства по своему внутреннему убеждению, пришел к выводу о виновности (подсудимых) в совершении преступления при обстоятельствах, изложенных в приговоре.
8. Однако подобные суждения носят предположительный характер, что прямо противоречит требованиям закона о необходимости обоснования выводов о виновности конкретными фактами и доказательствами, что в свою очередь, расценивается, как нарушение предусмотренных статья 88 УПК РФ правил оценки доказательств, в том числе и с точки зрения их достаточности для разрешения уголовного дела», — отмечает ВС.
9. Кроме того, в приговоре не приведены мотивы, по которым суд положил в основу обвинения одни доказательства и отверг другие, удивилась высшая инстанция. 
10. Так, показания водителя и его супруги приведены в приговоре неполно и только те обстоятельства, о которых они сообщали в ходе судебного процесса, тогда как из протокола судебного заседания следует, что их показания в ходе следствия оглашались в связи с противоречиями, оценка которым в судебном решении не дана, указывает ВС.

Он приводит в пример первоначальные показания взяткодателя, что тот снял с карточки 5 тысяч рублей, однако по выписке оказалось, что на 200 рублей больше: а супруга водителя хоть и «отчетливо видела, как муж положил деньги в папку», но не смогла опознать, кто именно ее держал в руках. При этом свидетельница утверждала, что инспектор с папкой стоял один, а ее супруг, что оба сотрудника ГИБДД в момент передачи взятки находились рядом. 

Кроме того, в ходе очной ставки водитель пояснил, что члены его семьи вообще не видели факта передачи им денежных средств сотрудникам ГИБДД, так как он стоял к ним спиной, а они находились внутри салона автомобиля на расстоянии 5-6 метров, при этом окна в автомобиле были закрыты. И только через неделю взяткодатель уточнил, что супруга видела, как он передал деньги.

• «Таким образом, показания свидетелей об обстоятельствах передачи взятки содержат существенные противоречия, в том числе, касающиеся денег, снятых в банкомате; возможности наблюдения свидетелем передачи взятки; места нахождения инспекторов ГИБДД в момент передачи денежных средств, что ставит под сомнение достоверность сообщенных свидетелями сведений, а, следовательно, и выводы суда о виновности инспекторов ГИБДД в получении взятки, в том числе, и по обстоятельствам предварительного сговора группой лиц», — отмечает ВС.
• В связи с чем Судебная коллегия определила приговор отменить, а уголовное дело передать на новое апелляционное рассмотрение в Сармановский районный суд Республики Татарстан иным составом суда.
• Источник: РАПСИ

Верховный Суд оставил в силе «флеш-приговоры»

20 января 2021 г. 16:24

«Независимая газета»: В вердиктах не запрещается повторять ошибки и опечатки следствия

Верховный Суд (ВС) РФ допустил возможность схожих ошибок в приговоре и обвинительном заключении. Копирование ошибок в отсутствие других нарушений, по мнению ВС, – не основание для обжалования. Советник ФПА РФ Нвер Гаспарян указал на непоследовательность Суда в этом вопросе, так как еще в 2016-м Пленум ВС запретил судьям списывать приговоры.

ВС изучил жалобу потерпевшего по делу о мошенничестве, который указал, что обвиняемый получил три года и Штраф 300 тыс. руб., однако в кассации приговор отменили. Дело направили на новое рассмотрение только потому, что «в значительной части приговор фактически является копией данных из обвинительного заключения с сохранением стилистических оборотов и грамматических ошибок».

И ВС на это заметил, что дублирование обвинительного заключения в приговоре «не может являться единственным основанием для отмены».

Принимая такого рода решение, нужно указать, каким образом схожесть стиля и повтор ошибок «лишили участников уголовного судопроизводства возможности реализовать гарантированные законом права на справедливое разбирательство или повлияли на юридическую оценку действий подсудимого».

Советник Федеральной палаты адвокатов РФ Нвер Гаспарян считает, что ВС по данному делу проявил непоследовательность. В 2016 г.

им было указано на «недопустимость перенесения в приговор показаний допрошенных по уголовному делу лиц и содержания других доказательств из обвинительного заключения или обвинительного акта без учета результатов проведенного судебного разбирательства».

Тем самым, подчеркнул адвокат, судам было предписано пресекать слепое копирование следственных материалов.

Однако теперь ВС поступил с точностью до наоборот, отменив определение четвертого кассационного суда, установившего, что «приговор в значительной части фактически является копией данных из обвинительного заключения с сохранением тех же стилистических оборотов и грамматических ошибок».

То есть ВС посчитал, что в решении кассационной инстанции отсутствует предусмотренное законом безусловное основание отмены приговора и апелляционного определения. Между тем, подчеркнул Нвер Гаспарян, «приговор, дословно повторяющий обвинительное заключение, образует существенное нарушение уголовно-процессуального закона, означая, что судебное разбирательство по делу не отвечает требованиям справедливого правосудия, предусмотренным ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод».

Член Совета АП Белгородской области Борис Золотухин в комментарии «НГ» сказал, что разочарован таким решением ВС, означающим, по сути, легализацию практики скопированных приговоров. Флешка с обвинительным заключением и материалами дела, передаваемая следователем или прокурором судье, стала, по его словам, обязательным атрибутом каждого уголовного процесса.

Хотя, признал он, до последнего времени вышестоящие суды боролись с подобной практикой: «У нас председатель облсуда с целью предупреждения подобного копирования одно время требовал, чтобы в деле имелся собственноручно написанный судьей приговор».

Такое решение ВС, подытожил Борис Золотухин, стимулирует продолжение политики по упрощению донельзя уголовного судопроизводства.

Источник – «Независимая газета».